Дмитрий Емецe - Лестница в Эдем
Ирка надула губы, как ребенок, которому объяснили, что, несмотря на всю любовь к своему замечательному потомству, папуля не может свинтить часики с башенки, которая стоит на Красной площади. И вообще не захватил с собой отвертки.
– Вот и я о том же! Весь мир тебе подарить готовы хоть сейчас, а как до перчаток дело доходит, так магазин, оказывается, закрыт, – сказала Ирка.
Ворчала она, правда, напрасно. Перчатки Багров ей все равно где-то раздобыл, даже и среди ночи. Успокаивало то, что они были с ценником. Значит, не с дяди снял.
* * *
Ночью, часов после трех, Ирка, не зная по какой причине, ощутила навязчивое беспокойство. Она встала с толстой картонки, которую постелила на скамейку, чтобы не так холодно было сидеть, и, скинув капюшон, настороженно обошла площадку, сжимая в руке спешно вызванное копье.
«Может, валькирий вызвать? Хорошо, допустим, я их вызову и что скажу? Что мне тревожно?» – размышляла она, пытаясь наступить на голову обвивающей ее змее страха.
Внешне для беспокойства не было никаких причин.
На песочницу никто не посягал, и орды гуннов не штурмовали детскую горку. Насморочные тучи жались к крышам. В порту неуклюже, как краб, ворочался кран. Ярко освещенная бензоколонка лежала напротив, точно прилипшее к земле пятно света.
Ирка переключилась на истинное зрение, но и истинным зрением не увидела ничего опасного. Даже ползший по стене доходного дома по Большому проспекту старый суккуб с полным рюкзаком мерзких снов и, кашляя, точно усталый почтальон, рассовывавший их в форточки, не заинтересовал ее. Высвеченный Иркиным вниманием суккуб на мгновение застыл, оглянулся и тотчас, не дожидаясь копья, сгинул.
«Сразу видно: стреляный воробей. Реакция должна опережать событие. Испугался – сначала убеги, а потом уже думай», – одобрительно подумала Ирка.
«« ||
»» [130 из
339]