Дмитрий Емецe - Лестница в Эдем
– Ну что? Начинаем? – спросил Гопзий.
Спросил мягко, будто даже застенчиво, точно человек, пришедший для неприятного, но все же необходимого дела.
Меф, почти уже сказавший «да» и даже ощутивший это «да» во рту коротким, отлетевшим от него звуком, обернулся. Ему показалось, что его что-то кольнуло.
На том же помосте, что и Прасковья, только на нижней его ступеньке скромно притулилась маленькая старушка с красным носиком. На коленях у нее лежала зачехленная коса. Рядом валялся тощий рюкзачок.
Вид у Аиды Плаховны был скучающий. На Мефа она посмотрела подчеркнуто тусклым взглядом, точно передавая ему мысль, что она на службе. Надо будет забрать – заберет. Уж не взыщи, голубчик! Ничего личного, сугубо рабочий момент.
Отчасти оправдывало Плаховну то, что она часто прикладывалась к маленькой, чуть вогнутой для удобного ношения в кармане фляжке. Фляжки эти, встречающиеся теперь все чаще, были специально разработаны в первой творческой мастерской Тартара в рамках программы: «Пустим бутылочно-розливной российский алкоголизм умеренным западным путем!»
Меф не сразу врубился, в чем тут выгода мрака, пока Улита не пояснила:
– Когда на человека нападают с топором, он убегает. Когда же медленно опутывают паутиной, только хихикает. Думает, дурачок, что всегда ее порвет. Вот и тут: иной бутылочно-розливной случайно посмотрит на себя в зеркало, ужаснется и с крючка соскочит. Здесь же с фляжками жизнь проходит в гладенькой такой, постепенной и приятной деградации. Вроде и не пьянство, но и трезвостью не назовешь. Эдакая легкая затуманенность. Эйдосы доходят как пирог в духовке. Особенно для творческой и полутворческой интеллигенции хорошо срабатывает».
– Готов? – нетерпеливо повторил Гопзий.
Меф кивнул. Он уже видел, что им огородили большую четырехугольную площадку. С трех сторон ее окружала шумливая толпа темных стражей.
«« ||
»» [314 из
339]