Дмитрий Емецe - Лестница в Эдем
Тем временем Меф, продолжая веселиться, испытал настойчивое желание совершать авантюрные поступки. Почти не думая о защите, он бросился на Гопзия и осыпал его множеством безрассудных ударов.
Наконец и Арей заметил неладное.
– Сражение на двуручных мечах – это не рубка дров. Это игра в шахматы. Если бы все сегодняшнее утро он не провел со мной, я решил бы, что синьор помидор для отваги хлебнул медовухи! – громко произнес он.
Услышав знакомое слово, Аида Плаховна Мамзелькина заинтересованно вскинула голову.
– Медовуха? Где?
– Нигде! Утихните, бабуля, и дышите влажным воздухом с залива! – ляпнула Улита.
Ляпнула отчасти непроизвольно, ибо находилась в той запущенной стадии хамства, когда оно само уже живет на языке, не ставя мозг в известность о своих планах.
Мамзелькина хмуро посмотрела на нее.
– Я-то дышу! А вот ты, молодка, ежели не перестанешь хамить, дышать перестанешь! – пообещала она с ласковостью помощника палача, который просит прощения у казнимого за то, что колода плохо вымыта, а топор не одноразовый.
Улита занервничала. Аида Плаховна была дама практических устремлений, и ее шутки в большинстве случаев отделяло от действия лишь время, требующееся, чтобы сдернуть брезент с косы.
«« ||
»» [327 из
339]