Дмитрий Емецe - Лестница в Эдем
Крик его был поддержан множеством других, сходных, с той только разницей, что ставившие деньги на Мефа платить отказывались и в свою очередь требовали свой выигрыш.
– Мерзость какая! Глотки друг другу за десяток эйдосов перегрызть готовы. Не думала, что стражи мрака сами искушаются пороками, которые выпускают в мир, – презрительно сказала Хола.
Подмосковная валькирия Гелата, стоявшая рядом с занесенным для броска копьем, коротко оглянулась на нее:
– Ты еще скажи, что на ликероводочных заводах работают исключительно трезвенники, а кассирам неинтересно получать зарплату, потому что держать деньги в руках им на работе надоело!
Массивный клинок Арея, до того направленный на валькирий, опустился, на несколько секунд замер вертикально, после чего, описав полукруг, нацелился в грудь тотализаторщику.
– Тихо! Все высказываются по очереди! Кто там больше всех выступал? Давай ты! – рявкнул он.
Быстроглазенький поступил мудро. Достав из кармана узкие треснутые очочки, он водрузил их на переносицу, деловито посмотрел на меч Арея и заявил, что уступает трибуну следующему оратору.
– Я просто пытался довести до вашего сознания мысль, что убивать Гопзия валькириям было необязательно. Факт нарушения правил честного боя надо было сперва доказать в установленном порядке, – добавил он, виляя голосом, как пес хвостом.
Подхлестываемый кнутом воли Прасковьи, Ромасюсик вновь робко попытался что-то вякнуть и получил несколько адресных пинков. Шоколадный юноша ябедливо скользнул между двух охранников и, размазывая по лицу шоколадные слезы, жалобно уставился на хозяйку.
Прасковье не понравилось, что ее никто не слушает, а на Ромасюсика все орут. Она нетерпеливо рванула его за плечо и вскочила на помост. Воспаленные и покусанные губы вспыхнули алым. На правой скуле мигнуло ржавое пятно.
«« ||
»» [332 из
339]