Дмитрий Емец Мефодий Буслаев Маг полуночи
— ПУГОВИЦУ! НУ! — Пуплий коротко дунул в флейту, заставив комиссионера кувырком прокатиться по площадке. — Пришел в чувство? Я жду! — Угрожая, страж света вновь поднес флейту к губам. Тухломон в ужасе зажал уши и зажмурился. Любое звучание светлой флейты невыносимо для слуг мрака. — Я жду! — повторил Пуплий тихо и совсем уж грозно.
Тухломон открыл вначале один глаз, затем второй. Что ж, они сами напросились!
— Да нате вам, нате! Все берите! — истерично взвизгнул комиссионер.
Он с треском ниток решительно оторвал от рукава пуговицу и швырнул ее Руфину. Пуговица, вырезанная из кости грозного Тифона, покровителя первомрака, была заговорена так, что служила одному только Тухломону. Вздумай коснуться ее кто-то посторонний, пусть даже сам Арей, его рука, мгновенно перестав повиноваться, выхватила бы из ножен кинжал и вонзила бы его в грудь хозяину. Не окажись кинжала, она мертвой хваткой вцепилась бы ему в горло и сдавливала его до тех пор, пока ее бы не отрубили. Иного способа снять черную магию с коснувшихся пуговицы пальцев не существовало.
Однако опытный Руфин, знавший все уловки мрака, не попался на эту удочку. Он хладнокровно дождался, пока пуговица упадет, поднес к губам флейту и расколол пуговицу одной разкой трелью — Моя пуговичка! Моя славненькая! Она стоила мне целях три эйдоса! Вы разбили ее, противные каки! — запричитал огорченный Тухломон. Он крайне дорожил своей пуговкой и возлагал на нее большие надежды.
Руфин наклонился, штыком брезгливо раздвинул половинки расколотой пуговицы и двумя пальцами бережно поднял с пола эйдос. Крошечная песчинка благодарно зажглась мягким голубоватым светом, совсем не похожим на тот режущий колючий свет, которым она вспыхивала, когда ее касались пальцы Тухломона. Голубоватая сияющая спираль скользнула к форточке и растаяла, скрывшись там, где до нее никогда уже не смогут дотянуться пальцы мрака. Счастлива ваша планида, господин Басевич! Хоть и придется вам до конца жизни оставаться бездушным, эйдос ваш спасен.
Комиссионер взвыл от разочарования. Эйдос! Его эйдос достался стражам света! Если бы он мог теперь разорвать их, сжечь живыми — он бы это сделал. Его мягкое лицо исказилось. С проеденных зубов капала ядовитая слюна.
— Он был моим! Хозяин отказался от него! — крикнул он, протягивая ладонь со скрюченными пальцами.
— Ну и что? Бедняга лопухоид не знал истинной цены эйдоса! — сурово сказал Пуплий.
Он легонько подул в свою флейту, пригвоздив Тухломона к полу. Тем временем Руфин краем своей флейты начертил вокруг комиссионера руну.
«« ||
»» [173 из
275]