Дмитрий Емец Мефодий Буслаев Маг полуночи
Мефодий два или три раза ударил мечом стул, отнесшийся к этому избиению равнодушно. Потом, постепенно входя в раж, уколол стену и разрубил раму парадного портрета горбуна Лигула. Изображенный маслом Лигул брезгливо отряхнул с лат осколки стекла и, урча, как вурдалак, которому погрозили осиновым колом, медленно направился к краю портрета. Арей захохотал. Лигул, точь-в-точь как живой, поправил криво нахлобученную голову, искоса взглянул на мечника и исчез за разрубленной рамой.
— Браво, юный друг мой! На одного шпиона меньше, да только тут их добрая дюжина, — одобрил Арей.
Мефодий отвлекся, слушая его, забыл о занесенном мече и хотел уже машинально опустить клинок, как вдруг меч, не то чтобы против воли его руки, но точно по заговору с ней, описал дугу и легко, почти играя, разрубил толстенную столешницу. Стол покачнулся на кривых ножках и развалился на две части.
Мефодий разжал руку, оставив меч в столе, и не без опаски уставился на свои пальцы. Неужели это они разрубили стол? Или не они? Арей спокойно посмотрел на свой рассеченный стол. Когда клинок, разрубая стол, пронесся в опасной близости от его головы, ноздри у него чуть расширились. И все. Больше он ничего не выдал своего волнения.
— Вот оно как, — сказала Арей негромко. — Я догадывался, что он меня не любит. Но почему не любит! Он помнит! Ишь ты, умная железка… Даже теперь, спустя столько веков.
— Что помнит? — спросил Мефодий.
— Неважно. Когда-то мы были знакомы с его прежним хозяином… А затем знакомство прекратилось. Но сейчас важнее другое, — загадочно сказал Арей.
— Что важно?
— Меч признал не только меня, но и тебя. В тебе он увидел нового хозяина, иначе никогда не подчинился бы. Я доволен. Верни его в футляр. Продолжим обучение позднее, — сказал Арей.
— Ну вот! А я только вошел во вкус! А что, меч мог меня и не признать? — спросил Мефодий.
«« ||
»» [194 из
275]