Дмитрий Емец - Ожерелье Дриады
Гелата и ее оруженосец стояли в стороне и, выясняя отношения, вели таинственные разговоры. При этом Гелата для большей доходчивости откручивала здоровяку пуговицу. Таинственные же разговоры были примерно такие:
– А ну смотри на меня бесстыжим своим конъюнктивитом! Помнишь, о чем я тебе говорила, когда ты говорил, чтобы я больше тебе этого не говорила?
Рыжий мычал и пытался высвободить пуговицу. Заметно было, что он давно все забыл. Внезапно Гелата оставила оруженосца в покое и издала радостный крик.
Через зал ожидания Казанского вокзала шел Багров. Рядом шлепал ластами Антигон под мороком дошкольника.
– Вот уж кого хлебом не корми – только дай помокнуть! – завистливо произнесла Ламина.
Волчица, без особого бунта идущая у ноги Матвея, была в наморднике и в чем-то вроде синей попоны. Все это маскировало ее ровно настолько, чтобы не вызывать на вокзале нездоровой паники. Багров издали махнул валькириям и вышел под дождь. На страдающем лице его было буквально написано, что не тот ослевич, кто себя не любит, но тот, кто любит себя слишком сильно. Себя надо умеренно ненавидеть – это самый правильный градус.
– Нужно было достать ему бумажку, что это собака-поводырь! А то не пустят еще в вагон! – озабоченно заметила Фулона.
– А чего они тут вообще делают? Ну, эти двое? – спросила Хола.
– То же, что и мы. Едут! Только в другом вагоне! – веско сказала валькирия золотого копья.
Хола притихла. Она вспомнила, что это Фулона сегодня утром неожиданно разыскала Багрова и велела ему отправляться с ними. На одиночку у нее были особые надежды.
«« ||
»» [143 из
344]