Дмитрий Емец - Ожерелье Дриады
Он напряженно искал ее и не находил. Романтики не было. Зато были спина Чимоданова, который то и дело, задирая весло, окатывал его водой, и Ната, тоскливо нывшая, что все ее достали. Дальше следовал поименный список всех, кто ее достал. Нате казалось, что жизнь ее состоит из непрерывных мучений, оводов и дураков.
Странное дело. Солнце, камыш, река, грачи – все это было одинаковым для всех, но Меф ощущал счастье, наполняясь всем, что видел, а Мошкин с Вихровой терзались и рады были бы отправиться на дно, не будь оно таким мелким, что байдарки постоянно его цепляли.
Мрак, увы, не извне. Он внутри нас. Одна и та же череда событий для одного может стать светом, а для другого тьмой. Это аксиома.
Эссиорх в «Таймени» греб так энергично, что даже Корнелий, путавшийся веслом в водорослях и всякий раз после этого обратной его лопастью цеплявший Улиту по голове, не слишком их замедлял.
– Паршиво все как-то. Они с нами нормально, а мы шпионим. Паршиво же, да? – убито произнес Евгеша.
Чимоданов сплюнул в воду и проводил свой плевок глазами.
– Меньше думай – или сдохнешь раньше, чем твой трейлер до тебя доедет! – посоветовал он.
Ната достала клеща – тяжелого, вялого, холодного – и, посадив его себе на руку, отвернулась. Ей невыносимо было смотреть, как он вгрызается.
Человек умирает, когда теряет способность бескорыстно радоваться.
Йозеф Эметс, венгерский философ
«« ||
»» [164 из
344]