Дмитрий Емец - Ожерелье Дриады
Ната заявила, что пошла купаться, и вернулась минут через двадцать с мокрой головой и синими кругами под глазами. Не доходя до костра, она принялась истерично орать на Корнелия, что он разлегся и мешает ей пройти.
– Дорогуша! – сказала Улита, заступаясь за курьера. – Возьми себя в руки или протянешь ноги! Вокруг пятьсот квадратных километров никем не занятого леса! Тебе что, негде обойти?
– Сама обходи! – отрезала Вихрова и, бесцеремонно наступив Корнелию на грудь, придвинулась к костру.
– Я, между прочим, живой! – миролюбиво напомнил Корнелий.
– А мне начхать!
Ната опустилась на колени и, протягивая к огню руки, стала греться. Мошкин с Чимодановым переглянулись, поняв, что она опять кормила кровью клеща.
Евгеша взял топор и отправился в лес за очередной сухостойной березкой. Впечатлительному Мошкину требовалось время, чтобы обрести равновесие. Совесть грызла его большими белыми зубами, грозила большим белым пальцем и вопрошала с мошкинской же сомневающейся интонацией: «Евгеша, тебе не мерзко, нет? Душонка не чешется?»
Увы, так все и было. Душонка ныла и чесалась, наполняясь сомнениями, точно закисшими окурками.
Вернулся Мошкин из леса облепленный комарами. Комары копошились у него в волосах, противно звенели у уха, лезли в рукава и за воротник.
– Слушайте! Я, наверное, разворошил какой-то комарятник! – виновато сказал Евгеша.
«« ||
»» [190 из
344]