Дмитрий Емец - Ожерелье Дриады
– Как куда? По следу!
Матвей тупо уставился на сосновые иголки. Он что, издевается? Какой тут может быть след? Это что, кино про индейцев? Три иголочки сдвинуты на пять градусов влево? Земляничка зверски раздавлена? Птичка поет неестественным басом?
– А я вот вижу след! У меня он даже не здесь (кикимор показал перепончатым пальцем на глаз), а здесь (ткнул в лоб)! Ты забыл, что я внук лешака. Ну или правнук! Ворчливый был у меня прадедулька, зато толковый!
Багров кивнул. Родословная Антигона была настолько разветвленной, что в ее дебрях любой посторонний свихнул бы шею. Не было такой мелкой нежити, которая не приходилась бы Антигону троюродной бабушкой со стороны племянника пятиюродного шурина зятя разведенной сестры.
Кикимор двигался неторопливо, вразвалочку, то и дело наклоняясь, чтобы сорвать кислицу или отправить в рот жука. Матвею хотелось его пнуть. С его точки зрения, идти таким черепашьим шагом было так же бессмысленно, как стоять на месте.
Шли они до ночи. Под конец Багров едва различал Антигона. Рыжие бакенбарды кикимора в темноте изменили цвет и казались темно-коричневыми. Лишь щеки белели приметными пятнами. Над соснами висела луна, но висела совсем без проку, сама для себя, поскольку была занавешена тучами, похожими на подкрашенную марлю.
– Странно. Я обычно вижу в темноте, а тут – ничего, – заметил Багров, налетая на остановившегося Антигона.
– Потому что это заповедные леса, чистые! Тут и нежити, почитай что, нету, ну, окроме меня, конечно, и кое-кого из тех, кто поприличнее, – в голосе Антигона послышалось явное самодовольство.
Матвей правильно ощутил его корень. Сам-то Антигон тут может видеть, а вот Багров нет. Значит, Матвей, как некромаг, «неприличный».
– А кто приличный? – спросил Багров ревниво.
«« ||
»» [214 из
344]