Дмитрий Емец - Первый Эйдос
- Только не смейте прикасаться ко лбу, хозяйка! Ничего не идет вам так сильно, как угорь над правой бровью! - добавил Антигон, не давая ей зазнаться.
Ирка избавилась от угря, прижгла и разгладила ногтем кожу, и спустилась по канату на улицу. В такой солнечный день глупо торчать в четырех стенах. Она бродила по Лосиному Острову, глазея на убегающих от инфаркта поджарых спортсменов и задерганных собачников, которых выгуливали на парашютных стропах их массивные псы. Антигон недовольно тащился за Иркой, как пожилой телохранитель за не в меру бойкой принцессой.
- Хоть бы вы ногу поломали, кошмарная хозяйка! Сил никаких нет! - бубнил он.
Ирка запустила в Антигона комом земли, просвистевшим у уха, и кикимор в надежде на взбучку разворчался еще сильнее. Выбрав уединенное место, Ирка легла и стала смотреть на солнце. Преимущество валькирий, что они делают это, не щурясь. Внезапно Ирка поняла, что хочет поскорее увидеть Буслаева.
Неожиданная мысль заставила ее сесть.
- Антигон! - окликнула она.
- Чего? - неохотно отозвался кикимор, едва успевший развалиться в траве.
- Смотайся, позови Багрова! Пусть он заскочит, но не сейчас, а вечером... Понял? - приказала Ирка, безуспешно пытаясь придать голосу деловое звучание.
Кикимор уставился на валькирию с плохо скрываемым торжеством. Он рад был отыграться за кофе с сахаром.
- А как же "скушай печенье"? Амнистия Матвейке вышла? - спросил он пакостным голосом.
«« ||
»» [229 из
299]