Дмитрий Емец - Первый Эйдос
Ирка заметила, что Мефодий едва заметно поднял брови. Багров вел себя как хозяин - как настоящий расслабленный хозяин, а не хлопотун, который и на стул не присядет, порываясь каждую секунду бежать на кухню что-то переворачивать или выключать.
"Надо бы и мне немного проявить себя хозяйкой!" - подумала Ирка и напряглась, размышляя, что бы такое ей произнести, чтобы все вспомнили, что "Приют валькирий" все же не "Берлога некромага".
- Хорошо бы на бутерброды сверху положить петрушку, - сказала она.
Валькирии почудилось, что ее слова упали на дно глубокого колодца. Воцарилось вежливое молчание.
- Зачем? - наконец спросила Ната.
- Это было бы красиво, - беспомощно сказала Ирка.
- Что? Правда?
Ната замаскировала зевок, превратив его в вежливую улыбку. Один верный Багров благородно попытался поддержать Ирку и даже запоздало извлек из воздуха влажный пучок петрушки, однако Ирке было уже не до украшения бутербродов. Она молча взяла петрушку, села за стол и стала демонстративно, с вызовом жевать ее, ощущая себя заблудившейся козой.
Ей хотелось вызвать группу чистильщиц во главе с Таамаг, чтобы они всех тут поубивали. Некромаг и два ученика мрака, один из которых Буслаев! Для валькирий с их черно-белым видением мира и суровой решимостью выпалывать зло - самое оно.
Пока Ирка упрямо давилась петрушкой, Мефодий таскал с бутербродов колбасу. Как мужчина и хищник, хлеб он ценил меньше мяса. Изредка он поглядывал на валькирию. Мефу чудилось, что она щекочет ему память далеким ускользающим воспоминанием. Меф пытался нашарить его, отделив от множества других, однако воспоминание упорно сопротивлялось, и вместо него память ловила какие-то маловажные подробности. Например, Меф услышал навязчивый и дразнящий запах резины. Так пахнут новые велосипедные покрышки, когда вносишь их с улицы в тесноту квартиры.
«« ||
»» [245 из
299]