Дмитрий Емец - Первый Эйдос
- А по мне так ничего нет лучше телелортации на армейский склад с последующим возвращением к месту событий с парой "калашей". Это Буслаев у нас любит холодное оружие. Не пальнет, мол, случайно в кармане и не прострелит колено, - заявлял Чимоданов.
Он был даже драчливее Мефа: вечно влезал в различные истории. Даф предполагала, что встопорщенный видок, вызывающая одежда и вспыльчивость Чимоданова провоцируют людей с родственной психикой.
И вот теперь письмо из Тартара прояснило, почему они тренировались так много.
Глаза Арея, уставшие, покрасневшие, перескакивали с одного ученика на другого, задерживаясь на лице каждого.
По бескровным щекам Мошкина бродили красные пятна. Меч, который Евгеша зачем-то призвал и держал на коленях, то покрывался толстым слоем льда, то вспыхивал в пляске огня, отчего лед мгновенно таял. Результатом этого непрерывного таяния стала лужа под ботинками, которой Мошкин пока не замечал.
За последние месяцы Евгеша вымахал еще сильнее и обзавелся завидным баском. И лишь глаза остались прежние - испуганные, щенячьи.
Неукротимая Ната, насмехаясь над Мошкиным, сак-то приклеила на его дверь бумажку:
"Ахтунг!
Красивый сильный мужчина завоюет мир, покорит Вселенную, разобьет женские сердца. Общаться строго с 18.00 до 21.00. В 18.00 отпустит начальство. В 21.00 мамочка велела мне "ложиться спать".
Евгеша прочитал бумажку, обиделся, но рвать не стал и оставил на память. Хотя мамы с ним рядом и не было, ее присутствие ощущалось астрально.
«« ||
»» [6 из
299]