Дмитрий Емец - Первый Эйдос
Она стояла перед зеркалом в витой серебряной раме. Глядя в это зеркало, когда-то поочередно застрелились три белых офицера. Вопреки ожиданиям Вихрова не стрелялась, а занималась гимнастикой лица. Поднимала брови, растягивала рот. Ее розовое лицо сминалось, как у комиссионера. Каждая мышца жила отдельной жизнью. Средний актер способен выразить лицом два-три чувства сразу. Ну, скажем, любовь и ненависть. Или мечтательность в гибридном сплаве со скукой. Ната же с легкостью выражала десяток чувств зараз. Причем чувств самых несочетаемых. Скажем, страсть, тоску, кокетство, жару, легкий голод и, положим, желание получить на день рождения горный велосипед. Как она выражала мимикой именно велосипед, а не что-нибудь другое, было необъяснимо. Захоти она к велосипеду пристегивающуюся фляжку - выразила бы лицом и фляжку, при этом не проронив ни единого слова.
Улита великодушно сказала:
- Заскоки, говоришь? Да нет, пока Меф ещё ничего, в рамках терпимого. Знаете, как точно определить, когда человек срывается с катушек?
- Ну и..?
- Это когда у него "фобий" становится больше, чем "маний". Ясно? У Буслаича же пока и маний особых нет. Легкие бзики, не больше, - великодушно оценила ведьма.
Когда Меф не появился и через двадцать минут. Чимоданова как самого "вумного" послали за ним. Петруччо поднялся и, толкнув дверь комнаты, просунул голову.
Меф сидел и, уперевшись подбородком в рукоять, точил меч. Меч нежился, как дворовый пес, которому вычесывают репьи из шерсти. Он не был избалован заботой. Петруччо стал смотреть, как брусок беззубо пытается вгрызться в металл, гораздо более прочный, чем сам брусок.
- Трудишься? Чтоб ты порезался! - пожелал Чимоданов.
С недавних пор у него появилась привычка желать людям только хорошее.
Меф покосился на него. Под запавшими глазами были круги.
«« ||
»» [63 из
299]