Дмитрий Емец - Первый Эйдос
- Потребляя мясо, мы тем самым поощряем убийство. Становимся его соучастниками. Пожираем боль и страдание бедных животных.
- Допустим. Но одновременно мы дарим жизнь новым коровам, - резонно заметил Меф.
Не поддаваясь на философские уловки, он с аппетитом поедал шашлык.
- Как это "дарим"?
- Сама подумай. Никто не стал бы разводить коров из любви к коровам как таковым. Ну, может, десяток маньяков в мире. Это же не персидские кошки.
- А молоко? Масло? - возразила Даф.
- Для молока коров надо меньше раз в пять. А свиней вообще не нужно. И индеек. Если бы их перестали есть, они бы исчезли. Ни один фермер не стал бы заморачиваться. Осталось бы штук сто по зоопаркам. "Смотрите, детки, это свинья, а это индейка! С тех пор как люди поголовно стали давиться салатом, они занесены в Красную книгу!" - сказал Меф, и Дафна вновь не нашлась, что ему возразить.
С тех пор как Меф освоил риторику мрака, спорить с ним стало невозможно. Дафне все чаще казалось, что она не справляется. Не она тянула Мефа к свету, но он постепенно прививал ей свои взгляды. Голодная Даф покосилась на шампуры в руках у Буслаева, и страдания бедных коров перестали казаться ей такими ужасными. Ей пришлось напрячь волю, чтобы отвернуться и начать пить горячий шоколад.
-Уйди, гаденыш! Сейчас сумкой по голове дам! - сердито крикнул кто-то.
Мефодий и Даф одновременно обернулись. Вихляя бедрами, к ним направлялся суккуб Хнык - он же Хныкус Визглярий Истерикус Третий собственным персонажем. Ему грозила кулаком старушка с перекошенным от негодования лицом. Расболтанной походкой Хнык приблизился к их скамейке и из вежливости остановился шагах в трех. На заштопанном лице суккуба боролись страх и наглость. Женская половина рта посылала непрерывные улыбочки, мужская же была тверда и иронична. Даф порой задумывалась: неужели никто из смертных не видит, что это существо состоит неловко сшитых половин?
«« ||
»» [77 из
299]