Дмитрий Емец - Стеклянный страж
– И правильно сделал. Если бы промолчал, я узнала бы все послезавтра. У меня в шкафу стоит еженедельное оповещающее заклинание. И узнай я сама, у тебя не было бы этих пяти минут. Хотя каких пяти? Уже без двух одиннадцать! Поспеши, некромаг! – сухо сказала Фулона. – Когда начинаешь считаться с врагами или хотя бы бояться их – предаешь друзей. Это неминуемо. Иди!
Она отбросила фартук, и в руках у нее появилось копье. Фулона держала его без всякой угрозы, но Багров ощущал, как пылающий наконечник копья тянется к нему, как намагниченный. Это убедило его больше всяких слов. Для копья он был уже не свой. Враг. Чужак.
– Не говорите Ирке, – сказал Матвей.
– Не скажу, – пообещала Фулона. – Если тебе так будет проще, пусть считает, что ты ушел сам… Шестьдесят секунд! Ты не успеваешь даже обуться!
Багров хотел еще что-то сказать, но быстро повернулся и, хлопнув дверью, вышел из кухни. В коридоре ему встретилась Ирка. Она удивленно посторонилась, пропуская его, и вопросительно на него посмотрела. Матвей на миг остановился, коснулся ее плеча и вышел на лестницу прямо в носках.
Подарили двум родным братьям по коричневатому невзрачному яйцу, сказав, что внутри жар-птица, которая сделает своего хозяина навеки счастливым. Один усомнился. Смотрел-смотрел, не утерпел, расковырял пальцем, увидел желток, понюхал, на вкус попробовал, буркнул: «Наврали!» – и яйцо выкинул. Другой долгие месяцы согревал скорлупу дыханием, зимой в лютый мороз прятал под одежду, и вот однажды, когда он совсем этого не ждал, скорлупа треснула, и из трещины брызнул ослепительный свет.
Эссиорх
Осенний день был прекрасен, как запах свежего кофе, когда только-только открываешь новую банку. Солнце сияло, золотые листья тоже сияли, на проезжавшие машины больно было смотреть.
Меф стоял у зеркала и, задрав майку, считал синяки на груди и плечах.
– Восемнадцать! – закончил он.
«« ||
»» [276 из
337]