Дмитрий Емец Мефодий Буслаев Свиток желаний
— Ату ее, ату, Мамай! — закричала Улита.
Погнавшись за дворнягой, которую ему во что бы то ни стало захотелось переехать, хан круто вывернул руль и оказался на пустой длинной улице. Это был заводской квартал с бетонными заборами, тянущимися по обе стороны дороги. Следом за ними в тот же проезд свернул и синий японский микроавтобус. Ни Улита, ни Мефодий не обратили на него внимания. Вцепившись в руль, как в поводья, Мамай мчался за петлявшим псом и почти нагнал его, когда дворняга, сориентировавшись, нырнула под бетонный забор.
Ветер, которому не мешало лобовое стекло, сердито бросил Мефодию в лицо горсть уличной пыли. Мефодий закашлялся. Хан резко затормозил и, выскочив из машины, заскрежетал зубами. Его горячая натура, еще больше раскалившаяся в недрах Тартара, не желала мириться с поражением. Ведьма сочувственно захлопала ресницами, и сразу же, точно по заказу, тот же лохматый пес выскочил на дорогу — только уже с противоположной стороны.
— Улита! Я знаю: это твои фокусы! Почему мрак накажет Арея, если я умру, сохранив эйдос? — сердито повторил Мефодий.
Ведьма откинулась на спинку сиденья. Собака исчезла, оставив озадаченного Мамая с носом.
— Почему то, почему сё! И зануда же ты! — передразнила Улита. — А самому подумать — склероз сломается? Кому принадлежит эйдос человека, тому принадлежат и его силы. Так? Если эйдос отдан мраку, то и силы человека, сколь бы великими они ни были, лишь крутят мельницу мрака... Ну а мы, стало быть, крайние! Эй, а там что? Клянусь дархом, это уже не мои фокусы! Мамай, нет, ты видел?
Мамай раздраженно ударил по гудку. Невзрачный синий микроавтобус, до того смирно тащившийся следом, резко пошел на обгон и, круто приняв вправо, внезапно затормозил, прижав автомобиль хана к бетонному забору.
Из микроавтобуса выскочили четверо крепких мужчин с бейсбольными битами и устремились к ним. Мефодий почувствовал, как по спине у него побежали мурашки.
— Улита, смотри! — крикнул он.
Ведьма взглянула и осталась недовольна.
«« ||
»» [164 из
263]