Дмитрий Емец Мефодий Буслаев Свиток желаний
— Ну вру, вру. Одна знакомая дала, — неохотно признал Мефодий. Обманывать старуху было бесполезно.
— Что за знакомая? Неужто Даф? — ласково спросила Аида Плаховна.
Мефодий ощутил тревогу. Старуха явно знала гораздо больше, чем можно было предположить.
— А хоть бы и она, — с вызовом сказал он.
В пустых глазницах Мамзелькиной полыхнуло задумчивое пламя.
— Почто грубишь бабуле? Разве бабуля тебе зла желает? — произнесла она с укоризной и одновременно словно с намеком. — Всю ночь косила, бедная, рук не покладала.
— И что, много накосила? — пугаясь собственной наглости, спросил Буслаев.
Ему важно было увести мысли старушки от Даф. Аида Плаховна двусмысленно зарумянилась и хлебнула медовушки.
— Ну много, не много — как считать,.. Был и интересный один лопухоид. Крупная довольно-таки фигурка средней мелкости! Фонды открывал, ереси сеял, всевозможные «измы» поощрял. В людях простодушных сомнение зарождал, жалил исподтишка. Подгнаивал, так сказать, яблочко с серединки. Отнесла я сего дня его в Тартар, горемычного. Уж он и убивался! Несу его, а он все твердит, что меня нету, и Тартара нету, и, почитай, ничего нету. «Я буду жаловаться! Не имеете права! Нет никакого Тартара!» — кричит. Потом уж поверил, конечно, горемыка, когда Цербера увидел... Даже не увидел еще, где ему, а лай только издали услышал.
— За что это его так?
«« ||
»» [226 из
263]