Дмитрий Емец Мефодий Буслаев Свиток желаний
— Я ж говорю. За умничанье и за «измы»! Особливо за атеизм, — ехидно сказала Аида Плаховна.
— А за атеизм-то за что? Разве он вам не выгоден?
Мамзелькина вновь цепко присмотрелась к нему.
— Что это за «вам»? Ой, щас я кого-то онекроложу за такие слова! Сторонишься нас?.. Мы, значит, черненькие, гаденькие, а ты светленький, чистенький? Так, что ли, получается?
Мефодий промолчал. Мамзелькина, остывая, потрясла у него перед носом костлявым пальцем.
— Смотри, болезный! Не увлекайся, не ковыряй отверткой в атомной бомбе! В том-то и дело, оказалось, что невыгоден. Вначале даже Лигул увлекся, а потом постепенно видим: не то. Лопухоиды-то вначале туго раскачивались, а потом разошлись, мысли распустили и теперь не верят ни в свет, ни в мрак. Хотят происходить от обезьяны, прятать хвост в штанину и играть в ящик без возврата. А в мироздании-то как: каждому по вере его. Не веришь в бессмертие — и не надо. Не будет тебе бессмертия.
Мамзелькина широко развела руками.
— Вот и расползаются потом эйдосы. В распыл, в небытие идут. Свет-то как и прежде кадры свои получает, праведники-то и теперь случаются, а мрак в убыток идет. Многие эйдосы теряет. Ты у него эйдос берешь — а он слабенький, негодненький, гниль одна... Ты его эйдос в дарх помещаешь, а там энергии, как в сдохшей батарейке. Никакой в нем силы нет... Просто тьфу!
Аида Плаховна с чувством плюнула в стену короткой пулеметной очередью и трепетно извинилась перед Мефодием за рикошет.
— Распустились людишки, хо-хох! Без нас зло творят, по скудомыслию своему. Раньше с нами хоть контракты заключали, а теперь без контрактов шпарят — кто во что горазд. Заплыли сердцами, как бройлеры. Вот и выходит, никому выгоды никакой нет — ни Эдему, ни Тартару, ни самим лопухоидам!
«« ||
»» [227 из
263]