Дмитрий Емец Мефодий Буслаев Свиток желаний
— Представляешь, они подстроили так, что Арея прямо во время ужина отозвали в Тартар. Он подвох почуял, велел, чтоб я шагу от тебя не отходила. А тут эти, морды пластилиновые... Наваливаются, окружают, за руки хватают! Я кричу, а они мне своими тухлыми ладонями губы зажимают... Уж сколько я этих пальцев пооткусывала! Все пломбы пластилином забиты! А ну, уйти, ты! — крикнула она, удачным ударом отшвыривая от себя комиссионера.
— Им нужен был мой эйдос, — сказал Мефодий.
Я так и поняла, когда увидела, что тебе божок африканский бокал подсовывает! Он еще гипнотизировал тебя, пока ты пил... Ты, Меф, вообще думай, что делаешь! Тут тебе не пансион благородных девиц, как у Глумовича! Тут чуть зазеваешься — глотку порвут да тебя же и зашивать заставят! Лигул вон при раздаче колоду внаглую подменил, так Барбаросса с Каином даже глазом не моргнули, сволочи! — укоризненно сказала Улита.
Она подошла к столу и демонстративно, явно дразня Лигула, сгребла выигрыш Мефодия. Заметив у нее в руках меч Аллариха, окружавшие ее комиссионеры мигом слиняли, вспомнив, вероятно, о более важных делах. Некоторые на бегу ухитрялись строчить в блокнотики.
Лигул осторожно приблизился к Мефодию. Буслаев ощутил сильное беспокойство, исходившее от горбуна. Глава Канцелярии был растерян. Даже, пожалуй, напуган. Он знал все карты, которые будут сданы Мефодию. К нему никак не должен был попасть валет. Это отчетливо читалось в размыто-грязной ауре начальника Канцелярии. Мефодий машинально начал впитывать было его ауру, но тотчас брезгливо отбросил ее, ощутив, какая она липкая.
— Надеюсь, все останется между нами? В узком дружеском кругу? Ну, попытались, и не получилось... Стоит ли беспокоить Арея такими пустяками? В конце концов, будущий повелитель мрака не должен иметь эйдос в подвешенном, так сказать, состоянии. Упаси меня Тартар, твой эйдос достанется свету, и тогда... хм... нехорошая будет история... ох, нехорошая, — зацокал языком горбун.
— Боитесь, что мы скажем Арею и он укоротит кое-кого на дарх? Кого-то, кто и так коротенький? — понимающе подмигнула Улита.
Лигул вскинул голову.
— Не зарывайся, девочка! Я ничего не боюсь! Это ты бойся! Вспомни, как ты лишилась эйдоса! Вспомни, где твоя мать, и подумай, как мало стоит твое тело, лишенное вечности. Одно дуновение, один слабый толчок — и оно станет прахом, — прошипел он.
Мефодий заметил, как побелела Улита. Ее рот перекосило, губы задрожали. Она пыталась что-то сказать и не могла.
«« ||
»» [77 из
263]