Дмитрий Емец - Тайная магия Депресняка
А, ну да! Она же с Эссиорхом поссорилась! Ничего — помирятся, ерунда, небрежно сказал Меф.
Его, как мужчину, удивляла способность девушек устраивать трагедии на пустом месте. Он еще по школе помнил, как вдруг ни с того ни с сего посреди перемены то одна, то другая однокласскица начинала рыдать, громко, со взвизгами. Почему, отчего? То ли гормоны бушуют, то ли смс ку неприятную получила — не разберешь. Урока через два та же страдалица уже ржет, как кобылица, будто подруги недавно транспортировали к крану не ее, несчастную, с подламывающимися коленями, а физкультурника Грызикорытова. Нет уж, у парней со слезами хотя бы все ясно. Если кто то плачет, значит, как минимум ногу сломал.
Даф с негодованием стукнула его по ноге:
— Меф! Ты мать поросенка! Нельзя так скверно думать о девушках!
Буслаев озадачился. С его точки зрения, кто то слишком долго играл на флейте, а это все ранвно что надувать дырявый матрац.
— Чья я мать? — недоверчиво переспросил Меф.
Чья слышал! Чтобы у меня перья не потемнели, приходится называть предметы косвенно! — пояснила Даф.
— А… понял! — сказал Меф, запоздало соображая, что его только что, по сути дела, назвали свиньей. — Мать поросенка — это еще терпимо. Вот на мать щенка я бы уже обиделся…
БУСЛАЕВ!!!
— Что Буслаев? Не я первый начал, между прочим. Может, Улита и Эссиорх просто слишком далеко жили друг от друга? — предположил Меф.
«« ||
»» [116 из
279]