Дмитрий Емец - Тайная магия Депресняка
— На то ты и светлая, чтобы хотеть света. Императору Нерону тоже как то захотелось огня. Чего то яркого, незабываемого, — назидательно сказала Улита.
— И что он сделал?
— Да ничего особенного. Послал рабов подпалить Рим с четырех концов. Правда, народ не понял величия зрелища, малость взбух, и императору пришлось заколоться ржавой вилкой, предварительно съев с нее огурчик.
Мефодий принюхался. У него с детства было обостренное обоняние, тревожившее Зозо своей уникальной, совсем нечеловеческой верностью. Так, когда Зозо возвращалась со свидания, он по запаху ее волос мог сказать не только какие сигареты курил очередной несостоявшийся папахен, но и что они заказывали в ресторане, и как потом Зозо добиралась домой — наземным транспортом или в метро. «У метро запах свой, немного резиновый. А такси пахнет стерильностью поверх грязи и всякими там освежителями помойки… Ну такими, в форме елочек…» — говорил он.
Теперь же Мефодий заявил:
— Паленой проводкой пахнет!… И почему то чебуреками. Улита втянула носом воздух, ничего не почувствовала и пожала плечами.
— Ерунда. Здесь нет проводки, — заметила она, :
— Я и не говорю, что есть. Но когда пахнет паленой проводкой или туманом — материализуется джинн. Когда серой и тухлым яйцом — кто то из темных стражей. Когда мылом, шампунями или духами — суккубы. Только комиссионеры не пахнут. Они воняют.
Меф не ошибся. Внезапно в Канцелярию втянулась через форточку струйка дыма. Дым расползся, затем сгустился, и вот уже посреди приемной возник молодой улыбчивый восточный джинн, толкавший перед собой вокзальную тележку, нагруженную множеством старинных книг.
— Привет, Омар! Маму слушал, чебуреки кушал? — приветствовала его Улита.
«« ||
»» [19 из
279]