Дмитрий Емец - Тайная магия Депресняка
Глазки у Аиды Плаховны сверкнули. Она была женщина самостоятельная и предпочитала, когда с ней разговаривают уважительно. Дешевый визг лучше оставить для погорелого театра.
— Я живо не умею, милок! Я все больше по другой части, — произнесла она смиренно.
— Шутки в сторону! Это приказ! — рявкнул Хаким.
— Я такого приказа не помню. Мне ведено унести зарубленных и заколотых. Ведено — так я и унесу. Кто у нас туточки заколотый? И и?
Аида Плаховна пристально всмотрелась в нагрудник Хакима. Меф заметил, что он промят копьем валькирии.
— Ай ай! Как неосторожно! И капелька крови выступила! Ранка то не смертельная?… Не тошнит, головка не кружится? Потрогать можно? — сочувственно протягивая руку, спросила Мамзелькина.
Хаким попятился.
— Иной раз знаешь как бывает. Поранит человек палец и вроде как и не больно совсем, а потом — брык! — столбняк. Уносите, Аида Плаховна! — многозначительно сказала Мамзелькина.
Страж улыбнулся той натянутой односторонней улыбкой, с какой пациент после заморозки благодарит стоматолога. Меф сообразил, что коса Аиды Плаховны страшна не только смертным.
— Недавно случай был. Застряла в принтере бумага. Секретарша стала пальцем ковырять, а пальчик возьми да застрянь. Смешно, да? А она сдуру возьми да и дерни… И что же ты думаешь? Через три дня уже на кладбище! — сладко продолжала Аида Плаховна.
«« ||
»» [251 из
279]