Дмитрий Емец - Танец меча
Мефодий осторожно обошел дядю со стороны окна. В шарике у него была все та же потребитель¬ская идиллия – дом, спортивная машина, розовый садик. На крыльце стояла манекенщица и приветливо манила Эдю пальчиком. Губы у нее были пухлые, а вот зубов не разглядеть. Она зачем то закрывалась ладонью.
Рядом с ней на крыльце Меф увидел прозрачную тень с уже начавшими оформляться контурами. Он понял, что это Эдя. Его дядя мало помалу засасы¬вался шаром. Меф, достаточно поработавший мра¬ку, догадывался, что произойдет дальше. Тело оста¬нется здесь – или мертвое, или лишившееся разума. Эйдос же окажется там, в шаре, который возьмет и исчезнет.
Меф с трудом оторвал взгляд от шара. Это было почти больно. Хотелось смотреть еще и еще. Шар заманивал. Прощупывал сознание Мефа, соображая, какую картинку нарисовать для него. Научные успе¬хи? Десять кокетливых блондинок? Строй водочных бутылок? Или, может, марширующий строй верных, преданных до самозабвения солдат, а он, Меф, их вождь и император?
В детстве Мефодий из любопытства лизнул на морозе полозья санок. Язык примерз, и, боясь боли, он, как дурачок, стоял, медля отдернуть. Хорошо еще, нашелся товарищ, давший ему подзатыльник.
Меф подумал, что его родителей спасла от шара великая купидонья любовь. Зачем им призраки, ког¬да так увлекательно кормить друг друга шпротами?
– Отвлеките Эдьку! Мне нужно, чтобы он оста¬вил меня с шаром! – потребовал Меф у матери.
– Как отвлечь? Он его не выпускает! Мне, зна¬ешь, совсем не хочется, чтобы он табуреткой стал размахивать! – забеспокоилась Зозо.
Игорь Буслаев подмигнул сыну.
– Погоди! Есть способ!
Он вышел в коридор, открыл входную дверь, на¬стойчиво позвонил в звонок, а потом вернулся и громко крикнул на ухо Хаврону:
«« ||
»» [317 из
352]