Дмитрий Емец - Таня Гроттер и проклятие некромага
– Я буду комментировать! Думаешь, болтать без остановки три-четыре часа подряд – легко? Скажи – легко? Я, может, молчун в душе! Может, я наступаю на горло своей внутренней застенчивости! – возмутился Ягун.
Таня отложила канифоль. Для контрабаса канифоль должна быть иная, нежели для скрипки. Густая, вязкая. Иначе сцепление смычка со струнами будет недостаточным. Если натереть скрипичной, о многих фигурах высшего пилотажа можно забыть.
Ягун наконец встал с кровати и от нечего делать стал крутить в руках зудильник. На его поцарапанном дне замелькали фигуры.
– Эта, с позволения сказать, дама… Эта, если можно так выразиться, девица… Это, да не изменит мне память, существо… – произносил негодующий голос трудноопределимого пола. То ли высокий мужской, то ли низковатый женский.
Ягун поморщился и смахнул изображение с зудильника.
– Скучно, сестры! Это мы уже слышали. Крутят одно и то же, – сказал он капризно.
– А я не слышала. О чем это?
– Тренер сборной невидимок комментирует твое участие в игре, – пояснил Ягун.
– А-а, ясно… Гурий еще не прилетел?
– Вроде вечером должен. По Тибидохсу со вчерашней ночи шастают толпы журналюг и в отсутствие Гурия снимают всякую ерунду: стены, мебель, Верку Попугаеву. Вроде как не теряют времени даром. Тарарах дал двенадцать интервью. Сарданапал – пятнадцать. Поклеп двадцать раз отказался поцеловать перед камерой русалку. Сколько раз Соловей указал журналистам на дверь – вообще не поддается исчислению.
«« ||
»» [248 из
307]