Дмитрий Емец - Таня Гроттер и проклятие некромага
– Да. Но и вы не худшие. Вы лучшее, что есть в современном драконболе.
– Мы лучшие сейчас, а они лучшие во все века. Мне не по себе, когда я думаю о завтрашнем матче. Я вся дрожу! – беспомощно закатила глазки Лизхен Херц.
Клопперд Блох ничего не сказал, но, неожиданно исчезнув в одном месте, проявился рядом с Лизхен. Должно быть, затем, чтобы оказать ей психологическую поддержку.
Соловей покачал головой.
– Это так, но не совсем. Если вы взглянете на спорт последних десятилетий, вы увидите, что достижения не стоят на месте. Совершенствуются методики тренировок, техника. Посмотрите на спортивные результаты сегодня и сто лет назад. Сегодня они гораздо выше.
– Ну и почему сборная вечности разделывает нас как гурман устрицу? – спросила Маланья.
Соловей поднял голову и посмотрел на небо.
– Отвага. Отвага и обреченность. Сборной вечности нечего терять и нечего бояться. Они поднимаются в Верхний мир только для матча. На короткие, яркие, мятежные часы. Для них это единственный глоток света и солнца за долгие годы. Время, когда они могут отдохнуть от ледяного покоя вечности. Они отрешены, они живут этими минутами. Если им нужно будет атаковать дракона в лоб и влететь в струю пламени – они сделают это, не дрогнув. Мы же, живущие здесь и сейчас, – зажравшиеся трусы. Мы обожжем себе ручку и уже летаем, закатывая глазки. Мы жалеем себя и потому проигрываем. Мы – жалкие ничтожества, страшащиеся утратить свои телесные мешки. Сохранить плоть для нас важнее, чем победить. Драконбол для нас значит МНОГО. А он должен значить ВСЕ. Только в этом случае у нас появится шанс.
Старый тренер бросал фразы, точно пощечины. Отрывисто, резко, сердито. Энтроациокуль желтела. Умрюк-паша кусал губы. Рамапапа щипал струны лютни. У Маланьи Нефертити раздувались ноздри. Похоже, Соловей сумел-таки задеть за живое и этих матерых профессионалов.
– Вопросы? – произнес Соловей.
«« ||
»» [271 из
307]