Дмитрий Емец - Таня Гроттер и болтливый сфинкс
Таня ощутила острый укол жалости. Из жалости явилось понимание. Или ты ограничиваешь себя сам, или тебя ограничивает жизнь. Закон простой, но убийственный, как 220 вольт в розетке. Не будь этого простого и непреложного правила, жизнь очень быстро превратилась бы в парад эгоизмов.
Таня не сразу поняла, что плачет. Лишь когда губы вдруг намокли, а язык стал настойчиво слизывать мешающие соленые капли. Глеб, выкрикивающий что-то злое, вдруг увидел ее глаза, застыл, одеревенел лицом, а потом нижняя его челюсть как-то смешно затряслась.
– Уйди! Уйди – тебе говорят! Не надо меня жалеть! Ненавижу! – крикнул он.
Не задумываясь, Таня прижала к себе его голову и стала гладить Глебу волосы. Ей казалось, никогда и ни к кому она не испытывала такую всепоглощающую жалость. В этот момент впервые и на всю жизнь Таня поняла, что злых и страшных людей нет. Есть люди больные, озлобленные, потемневшие, нуждающиеся в помощи и понимании. И еще она поняла, что теперь, когда дар этот открылся, она уже не сможет остановиться и будет любить всех, в каждом видя искру поруганного света.
Бейбарсов несколько раз дернулся, попытался боднуть ее лбом, оттолкнуть. Глеба трясло. Он то метался, то выкрикивал что-то невнятное, но потом вдруг уронил руку и Таня услышала тихий, странный, похожий на щенячье подскуливание звук.
Роковой некромаг Глеб Бейбарсов плакал, возможно, в первый и последний раз в жизни.
Таня не знала, сколько он плакал. Время исчезло. Кажется, она слышала гудки и стук колес трех или четырех прошедших поездов.
– Давай я отвезу тебя в Тибидохс! – предложила Таня, когда рыдания Бейбарсова наконец затихли.
– Нет. Я останусь здесь, – глухо, но упрямо сказал Глеб.
Таня выпустила его голову и сделала шаг назад.
«« ||
»» [206 из
266]