Дмитрий ЕМЕЦ ТАНЯ ГРОТТЕР И ТРОН ДРЕВНИРА
Про гонки на избушках Дубыня, Горыня и Усыня ничего не знали и теперь порядком озадачились, обнаружив, что весь внутренний дворик забит куроногими домиками.
– Что тут за курятник устроили? – сказал Горыня.
– Я прям щас закукарекаю! – заявил Усыня.
Дубыня тоже хотел что-то сказать, но, как с ним регулярно случалось, вновь ощутил кризис жанра. Так ничего и не выдумав, он занес над головой палицу и выдвинулся вперед. Встревоженно закудахтав, избушки прыснули в стороны, роняя с крыш пучки соломы.
Чум на оленьих копытах спрятался за украинскую хату. На месте осталась только Многоэтажка на Бройлерных Окорочках. К ней-то, вдохновленный легкой победой, и двинулся Дубыня.
– А ты чё тут встала, дылда? А ну топай! – прикрикнул он на нее и ударил ее палицей по ноге.
Многоэтажка на Бройлерных Окорочках задиристо закукарекала и размахнулась ушибленной ногой. Пинок вышел на славу. Дубыня, удаляющийся со скоростью пушечного ядра, был виден издали – из всех окон и со всех башен. Траектория его полета была классической и соответствовала всем лопухоидным законам физики. Описав гигантскую дугу и полюбовавшись островом Буяном с высоты богатырского полета, снаряд по имени Дубыня приземлился где-то в районе прибрежных скал.
Горыня и Усыня, вздумавшие было обломать о Многоэтажку свои палицы, остановились.
– Слышь, брат, чего я подумал? Надо сперва пойти поискать Дубыню, – почесывая лоб, сказал Горыня.
– Но ты, клуша многоэтажная, не радуйся! Подумаешь, крыша у нее! Мы еще вернемся! – добавил Усыня, и оба богатыря, втянув головы в плечи, отступили к лесу.
«« ||
»» [27 из
292]