Д.Емец - Таня Гроттер и золотая пиявка
— Как это понимать? Это же натуральное свинство! — побагровев, крикнул он.
Тарарах осоловело заморгал глазками и тихонько отошел в сторону, сделав вид, что крайне заинтересовался гвоздиком, криво вбитым в деревянный поручень трибуны. Если прислушаться, можно было услышать, как питекантроп бубнит: «Подумаешь, то нельзя, се нельзя! Прям не школа, а концлагерь какой-то!» Первым до одурительного мяча добрался капитан Глинт. Схватив его, он метнулся к Гоярыну, но попал под встречный удар крыла тибидохского дракона. Глинта закружило и отшвырнуло на другой конец поля. Мяч был перехвачен Таней. Готовя его к броску, она атаковала Кенг-Кинга. Убедившись, что защита невидимок сгрудилась перед ней и облететь её не удастся, Таня ушла от пламени и отправила быстрый заговоренный пас Баб-Ягуну.
И опять между ней и Ягуном неизвестно откуда возник Гурий Пуппер. Буркнув контрзаклинание, он перехватил мяч буквально из-под носа у играющего комментатора и устремился к Гоярыну.
Катя Лоткова обхватила дракона за шею, умоляя его не распахивать пасть. Но Пуппер был слишком опытен. Как Гоярын ни крепился, он был обречен. К тому же на лету Гурий ухитрился расстегнуть спортивный комбинезон и продемонстрировал белую майку в красный горошек — самое возмутильное и ярящее драконов сочетание цветов!
Увы, драконы, даже самые мудрые, не наделены терпением. Вспыльчивость губила и губит их вот уже десятую тысячу лет. Гоярын заревел от злости и распахнул пасть, убежденный, что разогнавшийся Гурий сам окажется у него в желудке. Но вместо Пуппера в пасть ему залетел один лишь мяч. Сам же Гурий, умело сделал петлю и увернулся от тяжелого зубчатого хвоста, которым пытался припечатать его Гоярын, уже испытывающий действие одуряющей магии.
— б:5! Невидимки вырываются вперед! А я полный лопух... Хорошо еще, что не лопухоид! — удрученно заключил Баб-Ягун.
Ругая себя за неловкий пас, Таня взмыла над полем, где уже рыскали все оставшиеся невидимки и игроки Тибидохса. Теперь, когда в игре, что уже почти вошло в традицию, оставался лишь самый неуловимый обездвиживающий мяч, все зависело от того, кто первым его схватит...
— Ну же! Ну же! — шептала она, то и дело меняя направление полета и зорко глядя вокруг.
И... тут что-то мелькнуло слева и чуть выше. Обездвиживающий мяч — последний мяч игры!
Таня развернула контрабас. В ушах замерзшим щенком заскулил ветер. Тане казалось, что никогда прежде её контрабас не развивал такой скорости. Вытянувшись в стрелу, чтобы схватить мяч, она уже потянулась к нему, как вдруг поняла, что прямо на неё — лоб в лоб — несется Гурий Пуппер, гнавшийся за тем же мячом.
«« ||
»» [164 из
233]