Д.Емец - Таня Гроттер и посох волхов
— А-а-а-а! Это он! На фотографии он другой, но там же актер, а этот настоящий... — охнула Пипа и уже окончательно свалилась в обморок.
Халявий колобком скатился у нее с плеч.
— О Древнир!!! Это сам Пуппер! Такие люди и без охраны! — умилился он.
Поняв, кто перед ними, дядя Герман и тетя Нинель задумчиво переглянулись. Их лица мгновенно утратили прежнее брюзгливое выражение, с которым они смотре — ли на Таню, словно собирались сдать ее в психушку.
— Значит, Гэ Пэ... м-дэ... а мы тут на рамочку для вашего портрета недавно потратились. Прежняя рамка у нас насквозь процелована, это уже даже негигиенично, — кашлянул бывший депутат.
— Да и стеклышко, того, треснуло уже... Видно, Пипочка на подушечке не совсем удачно головкой повернулась, — добавила тетя Нинель.
Таня с трудом смотрела на своих родственников, так кошмарно они лебезили, Дурневы, хотя в отличие от своей дочери и не были пуппероманами, как люди глубоко практичные, на всякий случай просчитывали новые открывшиеся им возможности. Например, они прикидывали, нельзя ли одолжить у Пуппера денег и потом их не возвращать. То, что дядя Герман и тетя Нинель уже и теперь были ничуть не беднее Пуппера, в расчет не принималось.
— В комнату, в комнату проходите... А ты, Танька, положи свой барабан куда-нибудь в угол, а то с него вода течет. Бери пример с молодого человека! Молодой человек даже в гости со своим веником приходит вот что значит западная культура! Не то что мы, дубины неотесанные — распоряжалась тетя Нинель.
— Хи-хи! Может, у него и туалетная бумага своя с собой есть? — не удержался и захихикал Халявий.
Тетя Нинель, продолжая удерживать на лице доброжелательное выражение, ущипнула его. Бедный оборотень подскочил едва ли не до потолка.
«« ||
»» [247 из
267]