Д.Емец - Таня Гроттер и посох волхов
Таня сидела между Ванькой и Баб-Ягуном. Ладонь играющего комментатора была гораздо крупнее ее собственной. Маленькая Танина рука буквально утопала в ней. Ладонь же Ваньки — не такая огромная, как у Ягуна, — была на ощупь теплой, почти горячей. Рядом с Ванькой и Ягуном Таня уже не боялась Чумы-дель-Торт.
Девочка изо всех сил старалась не представлять себе мертвую старуху, но против ее воли лицо с лохмотьями висевшей на нем кожи встало перед ней. Тане чудилось, что убийца ее родителей грозно и многозначительно ухмыляется. Зыбкое лицо Чумы-дель-Торт висело над дрожащим огоньком ближайшей свечи. И самое ужасное, что Чуму, казалось, видела только она одна.
Остальные лишь щурились на огонь, не замечая лица старухи, которое стало уже почти отчетливым. Ужас удавкой сдавил ей горло. Вязкий и липкий взгляд старухи, как и при жизни, сковывал и замораживал ее. Таня до боли стиснула Ванькину ладонь. Валялкин удивленно оглянулся. Его большой палец вопросительно и одновременно ободряюще коснулся Таниного мизинца. Девочке стало немного легче, — Дух Чумы-дель-Торт! Ты уже здесь? — снова крикнула Рита.
Призрачное лицо, которое видела одна лишь Таня, исказилось в ухмылке. Казалось, Чуму позабавило, что ее зовут, когда она уже здесь. Круглый стол начал мелко дрожать. Перевернутая тарелка запрыгала, касаясь написанных вокруг нее букв.
— Та-Кого-Нет, готова ли ты отвечать на наши вопросы? — дрожащим от волнения голосом спросила Рита.
Тарелка отчетливо показала на одну из букв, на секунду замерла и вновь начала, позванивая, подскакивать.
— «Д»... А теперь «у»... Нет, «а». Чумиха ответила «да»! Она согласилась! — щурясь, прошептал столь же близорукий, сколь и болтливый Кузя Тузиков.
— Дух Чумы, приоткрой нам завесу времен! Должно ли вскоре случиться что-нибудь необыкновенное? — возвысила голос Шито-Крыто.
Черная тарелка вновь начала подпрыгивать.
— П... о... с... Это что — «в»? Нет, все-таки ближе к «о». Какой-то «посо»... — сказал Кузя Тузиков.
«« ||
»» [27 из
267]