Д.Емец - Таня Гроттер и посох волхов
Халявий не открывал. Слышно было, как он судорожно дышит и в тоске скребет кафель.
— У! Какие вы все гады, то ись! — выл он.
Выместив на неповинной двери свое негодование, тетя Нинель малость успокоилась и, повернувшись, пошла назад в комнату, где ее уже ждал безутешный Дурнев. Он стоял у бара и наливал себе коньяк.
— Возвращаясь к предыдущей теме про новую работу.., Бутылки из-под коньяка Наполеон принимают или как? — спросил он, с грустью заглядывая в горлышко.
— Герман, ты что? Возьми себя в руки!
— А что, разве я не должен осваивать азы бомжевания? По-твоему, эта вот бутылка хуже пивной стекляшки? — сказал бывший депутат и пригорюнился. Коньяк уже начинал вышибать из него слезу.
Внезапно из коридора послышался грохот. Было похоже, что в туалете взорвался боеприпас малой мощности.
Поминая Халявия незлым тихим словом, Дурневы в полном составе ринулись на шум. Тетя Нинель занесла было кулак, вновь собираясь барабанить, но, прежде чем она это сделала, дверь открылась сама. Из туалета, спокойный как бог, вышел Халявий.
Тетя Нинель опешила от такой наглости.
— Падайте ниц, жалкие черви! Я царь Мидас! — сказал Халявий низким голосом, с некоторой брезгливостью глядя на них снизу вверх..
«« ||
»» [72 из
267]