Д.Емец - Таня Гроттер и посох волхов
— На море-окияне, на острове Буяне, есть бел-горюч камень Алатырь, никем не ведомый, под тем камнем сокрыта сила могучая, и силе той нет конца. Выпускаю я силу могучую на ту на красную девицу... тьфу, тоже мне красна девица... да на Татьяну... с каких это пор я Гроттершу по имени называю?.. сажаю я силу могучую во все суставы и полусуставы, во все кости и полукости, жилы и полужилы, в ее очи ясные, в ее щеки румяные, в ее ноги резвые... Жги ты, сила могучая, ее кровь горючую, терзай ее грудь белую, поворачивай ты ее сердце кипучее да на любовь к красному молодцу Гурию да свет Пупперу.
Слово мое крепко, как бел-горюч камень Алатырь. Кто из моря всю воду выпьет, кто из поля всю траву вышипет, и тому мой заговор не превозмочь, силу могучую не увлечь...
Осторожно приоткрыв глаза, Таня увидела Гробыню, которая, наклонившись над ней, быстро читала заговор по толстенной книге. Свеча, которую она держала в руке, бросала на ее смуглое лицо зловещие отблески. Склепова так увлечена была чтением, что не заметила того, что Таня проснулась. В первый миг Таня хотела выхватить у нее книгу, но, передумав, решила поступить умнее. Она вновь закрыла глаза и, притворяясь спящей, выставила блок Зависникус Обломатим, отменяющий действие любой направленной против нее магии. Теперь Склепова могла ворожить сколько ее душе угодно. Могла даже вскипятить искрами Мировой океан: все равно от этого не было бы никакого толку. Правда, зеленую искру пришлось выпускать под одеялом, чтобы Склепова не увидела вспышки. Запахло паленой шерстью. Гробыня, не понимай, откуда взялся этот запах, брезгливо поморщилась.
— Вечно от Гротгерши несет всякими магическими канарейками и горбунками! Просто невозможно жить с этой грязнулей в одной комнате! — проворчала она. — Ладно, с этим разобрались... Одно темное заклинание хорошо, а два лучше... Где там я это записывала?
Гробыня перевернула свою кровать и, некоторые время порывшись под ней, извлекла толстую кусающуюся крысу.
— Еще раз меня не узнаешь — хвост узлом завяжу! Своякис маякис! — шепнула она, красной искрой превращая крысу в записную книжку. Это была та самая секретная Гробынина книжка, в которую она заносила самые важные заклинания из запрещенных и вызубривала их наизусть. Никакими другими заклинаниями Склепова принципиально не загружалась, считая, что от того, что не удосужились запретить, все равно не будет толку.
— Кажется, я это где-то в конец засунула... Ага, вот!
Гендель, грекус и Сенекус,
Джонсон, Фрейдус, Цицеронис.
Фихте, Лейбниц и Бэконис
«« ||
»» [89 из
267]