Д.Емец - Таня Гроттер и молот Перуна
7:00. Пипу, точно трубный глас, настигает назойливый писк электронного будильника. Пипа свешивает ноги с кровати, озирается, видит темную фигуру, всматривается, а еще спустя мгновение жуткий крик раскалывает парадную тишину правительственного дома.
7:01. Вспыхивает свет — бросаясь к двери, Пипа полуосознанно цепляет рукой выключатель. Неопределенность ночи уступает хмурой определенности утра.
***
Из коридора Пипа вновь оглянулась, и ее нечеловеческий вопль перешел в удивленный и даже восторженный взвизг.
На краю дивана, попиравшего дубовый паркет кривоватыми, но благонадежными черными ножками, сидел Гурий Пуппер. Он выглядел подавленным. На носу у него красовались подклеенные скотчем очки — номер первый из уникальной пупперовской коллекции поломанных очков. Длинная метла стояла в углу, подтекая тающим снегом.
Приседая от любопытства, Пипа вернулась в комнату и поспешно юркнула под одеяло. Она не хотела, чтобы у Пуппера была возможность созерцать ее пижаму. Это была агитационно-предвыборная фланелевая пижама, украшенная портретом ее папочки и лозунгом: «Загрызу за гуманность!» — на спине.
Но Гурию было не до пижамы. Он страдал. Нижняя челюсть у него прыгала. Взгляд дико блуждал по стене, спотыкаясь о пестрый рисунок обоев.
— Это конец! Она меня бросила! — тоскливо сказал Гурий.
Кося лиловым глазом, Пипа сочувственно выглянула из-под одеяла.
— Это навсегда, я знаю! Моя тетя, которая снится магвокатам, была права: нам не быть вместе! — еще надрывнее произнес Пуппер.
«« ||
»» [2 из
203]