Д.Емец - Таня Гроттер и молот Перуна
Таня сидела на краю Ванькиной кровати. Это была та самая кровать, на которой не так давно хворал обмороженный Пуппер. И тогда Тане тоже пришлось сидеть на том же самом месте, стряхивая с коленок руки Пуппера. И почему-то это, то есть то, что кровать была той же самой, Тане совсем не нравилось. К счастью, Ванька про свой счет в банке не рассказывал и планов совместной жизни на сорок лет вперед не строил, за что Таня была ему благодарна.
— Представь себе двух змей одинаковой длины, которые с равным усердием заглатывают друг друга, начиная с хвоста. Представила? — спросил Ванька.
— Ну, — кивнула Таня. — Это вроде как на символе вечности?
— Да. Меня заботит вопрос, что от них в результате останется?
— Фарш останется. Большой и вечный фарш. Или какая-нибудь змея спасется бегством, — подумав, сказала Таня.
Ванька засмеялся. Его загипсованная рука подпрыгнула на кровати. Одна из костеросток, прогрызшая по недоразумению гипс, отлетела к потолку и быстро поползла по нему, точно большая многолапая монета.
— Ты не можешь мыслить абстрактно, философскими категориями, — продолжая смеяться, сказал Ванька.
— Угу. Зато я змей знаю как облупленных, — сказала Таня, размышляя, не покусал ли Ваньку Шурасик, вчера несколько часов проторчавший в магпункте с жалобами на расстройство желудка. Как оказалось, Шурасик отравился каким-то знахарским снадобьем из прокрученных в миксере полярных сов. Кто-то сказал ему, что это позволит заниматься сутки напролет.
Еще одна костеростка прогрызла гипс и начала бестолково ползать по руке Валялкина и по одеялу, оставляя лечебной железой длинный оранжевый след.
— Что-то у тебя костеростки какие-то не такие... Не в своем уме! — осторожно сказала Таня.
«« ||
»» [105 из
203]