Д.Емец - Таня Гроттер и молот Перуна
— И требуем политического убежища! — добавил Графин.
— В игре остался один лишь мяч — пламягасительный. Разумеется, три очка уже не принесут победы сборной Тибидохса, однако именно от этого последнего мяча будет зависеть будущее команды и матч реванш с невидимками, — сообщил Ягун.
Таня оглянулась на тренерскую скамью. Лицо Соловья О.Разбойника выглядело окаменевшим и одновременно беспомощным. Сколько раз на тренировках они отрабатывали тактику для этого матча. Сколько раз Соловей повторял, что выиграть у сборной вечности нельзя, и спасение команды в том, чтобы разом, оставив у Гоярына лишь защиту, завладеть хотя бы одним мячом и перейти в нападение, стараясь забить любой ценой. И вот матч почти закончен, команда Тибидохса рассеяна, а победа оставалась все такой же недосягаемой...
Прижавшись грудью к контрабасу, Таня вытянула руку со смычком и устремилась за пламягасительным мячом. Но она катастрофически не успевала. Барон Мюнхгаузен и Гермес были на полпути к мячу. Теперь, когда Гоярын был уже усыплен и пасть его была закрыта, все, что требовалось сборной вечности для победы, — коснуться мячом любого места на его морде. Даже если бы магия и не сработала — судьи все равно засчитали бы очки.
Что-то мелькнуло у Тани в памяти. Ни на что уже не надеясь, малютка Гроттер потянула за вторую струну и вскинула над головой смычок, как это делал ее отец. Получится или нет?.. На миг ей почудилось, что она лишилась тела и превратилась в чистую мысль. И это позволило ей оказаться у мяча раньше Мюнхгаузена и Гермеса. Те удивленно отпрянули, когда русская девчонка выхватила мяч буквально у них из-под носа.
***
Теперь на поле царствовал один-единственный дракон — Змиулан. Его золотая чешуя пылала. От морды и гребня на спине отрывались яростные языки пламени. Маленькие злобные глазки пылали.
Развернувшись, Таня открыто бросила контрабас в атаку. На сложные фигуры времени не было — вся сборная вечности мчалась к ней из разных уголков поля, Баб-Ягун, забросивший свои комментаторские обязанности, мчался чуть выше, крича, чтобы Таня дала ему заговоренный пас, но Таня чувствовала, что любое усложнение сейчас только навредит — слишком неравен был опыт и несопоставимо мастерство. Теперь ставка была лишь на молниеносную атаку.
И тут прямо по курсу вновь возник Леопольд Гроттер. Контрабас помчался навстречу контрабасу. Таня резко откинулась, вскинула смычок и сделала мгновенный перевертон. Это помогло ей избежать столкновения — она ощутила лишь тугой удар воздуха от пронесшегося рядом отца.
Но даже перевертон не мог надолго спасти ее. Снова какая-то магия, и контрабас Леопольда оказался совсем близко. Теперь десятый номер сборной вечности уже прессовал ее не на шутку, оттесняя от Змиулана. Тяжелый мяч, пристегнутый к предплечью, мешал Тане свободно маневрировать. Сверху и снизу к ней неслись Фрол Слепой и Аргус. Илья Муромец, точно гора, вырос у нее на пути. Любой маневр, любое движение Тани читалось заранее. Ее брали в клещи, в самые безжалостные и твердые клещи, в которых ей когда-либо приходилось бывать. Она не могла никуда уйти и вынуждена была лететь по прямой туда, где, зависнув перед мордой Змиулана, точно волнорез, замер славный богатырь Илья Муромец.
«« ||
»» [174 из
203]