Д.Емец - Таня Гроттер и молот Перуна
Выходя из магпункта, они задержались у ширмы, за которой лежал Гуня Гломов.
— Привет! Как ты? — спросил у него Ванька. Гуня попытался помахать ему рукой, но смог лишь немного оторвать руку от покрывала.
— Нормально! — сказал Гломов, слабо улыбаясь.
— Тебе не кажется, что он какой-то другой, просветленный, что ли... Раньше Гломов никогда так не улыбался. У него улыбка даже и на улыбку не была похожа, — задумчиво сказал Ванька минутой позже.
Они направлялись к комнате Ягуна. Народ на изгибе коридора, который вел к комнате Лотковой, уже рассасывался, хотя циклопы еще стояли.
— И Гробыня изменилась. Она тоже теперь Другая, это по письмам видно, — кивнула Таня.
Она зашла за контрабасом. Пипа, недавно вымывшая голову, но все еще слегка пахнущая «хмырятиной», лежала на матрасике возле кровати Склеповой. На самой кровати она лежать по-прежнему не решалась. В руках у нее был календарик с Пуппером, недавно и уже навсегда сменивший фотографический портрет Гэ Пэ.
— Знаешь, у меня такое странное чувство, будто Пуппер ко мне неплохо относится. Я его приручила. Смотри, когда я беру календарик, он сразу улыбается! — мечтательно сказала Пипа, когда Таня выдвигала из-под кровати футляр с контрабасом.
— Ты ему просто надоела. А улыбается он из вежливости. Это раньше в книжках англичане были холодные, сейчас они все вежливые, как официанты, — сказала Таня.
Хотя ей и удалось вразумить мадам Цирцею — это была лишь малая победа. В сердце у нее все еще глубоко сидела заноза страсти к Пупперу. Магия вуду не та магия, от которой можно легко излечиться. Единственным прогрессом было то, что Таня сумела обуздать свое чувство. Теперь она не боялась, что выдаст себя, даже если встретит Пуппера.
«« ||
»» [189 из
203]