Д.Емец - Таня Гроттер и пенсне Ноя
И страшная мысль, что ей придется умереть, что она сама заключила эту сделку с Чумой, только теперь полностью дошла до ее сознания. Но пути назад не было, а раз так, то нужно было идти до конца, и идти достойно, веря, что все, что она делает, имеет смысл.
«Если уж упал с самолета без парашюта, то падай с удовольствием и до последней минуты получай новые впечатления», — подумала Таня, и эта простенькая мысль слегка ее утешила.
Она поднялась на стену и, достав контрабас, приготовилась к полету. Она никогда прежде не была в Дубодаме и лишь приблизительно представляла, что ей предстоит лететь на северо-запад по изогнутой звездной дорожке, которая чем-то напоминает хорошо подсушенную тыквенную корку, с которой счистили всю мякоть.
До этой минуты Таня считала, что на стене, кроме нее, никого больше нет. Во всяком случае, считала так, пока не услышала голоса. Обернувшись, она увидела поручика Ржевского. Призрак, сквозь грудь которого рассеянно золотился медный грош луны, приближался к ней не один, а с Недолеченной Дамой под ручку. Дама была не в духе и за что-то пилила своего поручика, однако Ржевский отражал ее атаки мужской мудростью. Не слушал жену, но предусмотрительно со всем соглашался.
— Ты должен быть мне благодарен, что я терплю все твои проделки.
— Да, дорогая...
— Ты мерзкий тип с кошмарными манерами. Я тебя облагодетельствовала один раз и на всю жизнь. Прекрати, наконец, ржать, как строевой жеребец, и вытащи из спины эти кинжалы! Они меня бесят.
— Безусловно, дорогая!
— Этой ночью точно кто-нибудь умрет. Ветер пахнет смертью.
— Да, дорогая.
«« ||
»» [194 из
243]