Д.Емец - Таня Гроттер и пенсне Ноя
— Не я, — сказала Таня.
— Ну и не я! — заявил Ягун.
Они ожидали смерти, но вместо этого Ицатва сказал:
— Вы сделали правильный выбор. Я раздавил бы сердце того, кто смалодушничал, или два сердца, если бы смалодушничали оба... Теперь же мой черед уйти — так уж написано на роду! Слижите кровавую пену с моей шеи — и получите всю мою магию! Коснитесь губами капли пота на моем челе — и обретете мудрость. Вдохните мое последнее дыхание — и моя сила станет вашей.
Тяжелое тело Ицатвы покачнулось на горе костей и, внезапно распавшись на четыре части, скатилось вниз. Таня и Баб-Ягун осторожно приблизились. Теперь ничто уже не удерживало их. От Ицатвы пахло землей, глиной и еще чем-то. Похоже, он был когда-то вылеплен из грязи и глины, обложен камнем и обрызган кровью.
— Так как насчет его силы? Кто первый? — неуверенно спросил Ягун.
— Знаешь, тут явно какой-то подвох, — сказала Таня. — Пожалуй, нам лучше отказаться от его подарков. Я сомневаюсь, чтобы Дубодам предложил нам что-то бескорыстно.
— Угу... Слизывать пот мертвеца и кровавую пену... Я, конечно, гурман, но все же не до такой степени. В магическом мире подобные подарки принимает только полный чайник, — проговорил Ягун.
Тело Ицатвы вспыхнуло. Пламя метнулось к стене и охватило портьеру. За ней оказалась дверь из темного дерева. Ягун сильно толкнул ее, и она открылась с неприятным скрипом. Сразу за дверью начинался узкий коридор с темницами. Двери вздрагивали. Из-за некоторых раздавался глухой нечеловеческий рев и рычание.
Ягун осторожно заглянул в зарешеченное оконце. Там, в каменном мешке, метался худой длиннорукий человек с головой ягуара. Заметив Ягуна, он прыгнул на дверь и, рыча, принялся трясти ее, на всех живых и мертвых языках требуя крови.
«« ||
»» [220 из
243]