Д.Емец - Таня Гроттер и пенсне Ноя
— Я всю жизнь слышу голоса. И меня всю жизнь называют психом! Нет, мамуля, не сознаюсь, хоть ты тресни! — плаксиво отозвался Халявий.
— Но я точно что-то слышу... И даже вижу... А-а-а! — Тетя Нинель с ужасом показала на дверь.
В коридор со стороны Пипиной комнаты проливалось серебристое магическое сияние. Халявий, тетя Нинель и потрясающий шпагой дядя Герман ринулись туда. Посреди комнаты их дочери, с недоумением озираясь, стоял высокий подросток в джинсах и куртке, из-под которой выбивалась желтая майка. У его ног лежал рюкзак.
— Здравствуйте! — сказал он приветливо. — Вы Дурневы? Академик сказал, что я окажусь в Таниной комнате... Это она и есть?
Тетя Нинель передернулась.
— Танькина комната? Ишь ты наглая какая, права качает! Нет у нее никакой комнаты! Только лоджия, но даже ее мы вымыли с хлоркой! — заявила она.
Дядя Герман посинел от злости. ТАНЯ! Одно звучание этого ужасного имени выводило председателя В.А.М.П.И.Р. из себя.
— Да кто ты такой? Еще один жених этой наглой Гроттерши? Вначале лопоухий хам с пылесосом, затем англичанин в очочках, который не умеет пить шампанское, и теперь еще этот, в маечке? А ну, марш отсюда, юный уголовник! Топай, топай давай! — взвизгнул дядя Герман, указывая Ваньке на дверь концом шпаги.
Ванька, пожав плечами, наклонился было за рюкзаком, но тетя Нинель, начавшая уже о чем-то догадываться, удержала его.
— Погоди!.. Эй, как там тебя!.. Юноша, мальчик, деточка! Погоди!.. Германчик, наверное, он и есть та самая просьба Сарданапала, о которой писала нам Пипа! — сказала она мужу.
«« ||
»» [79 из
243]