Д.Емец - Таня Гроттер и пенсне Ноя
Медузия нахмурилась.
— Академик! Вы что, смеетесь надо мной? Мне кажется, вы сознательно уходите от серьезного разговора. Ваше легкомысленное отношение к жизни и вообще ко всему материальному вызывает у меня опасения! Вы витаете в облаках!
— Хм... В природе нет нового вещества. Вещество, которое теперь составляет наше тело, — когда-то было кем-то или чем-то еще. Каким-то другим человеком, животным, растением, землей. Вон вода во рву — а это не вода, а какой-то кругообращающийся в природе мертвец. Ну не тошно ли жить после этого? А ты говоришь «материальное»!
— И к чему это было сказано?
— Ни к чему. Меди, мне кажется, в последнее время ты становишься какой-то чересчур правильной, чересчур бескомпромиссной. Вспомни, какой ты была в тот год, когда я оживил тебя после истории с Персеем? Подвижная, как ртуть! Вспыльчивая, точно порох! Как ты любила бить посуду и как хохотала! Кажется, именно тогда стены Тибидохса дали первую трещину... А крыша, крыша текла и тогда. Только тебе это было не важно.
— Все это было давно, Сарданапал! Все это было давно, и все это было не правда, — сказала Медузия, и Гломов услышал ее удаляющиеся шаги.
На мосту остался один Сарданапал. Его раздраженный голос разнесся далеко над заболоченным рвом.
— Черт бы побрал этих женщин... Ну не создан я для семейной жизни! Черт, черт, черт, черт!
— Кк-кква! Кк-кква! — сочувственно отозвались лягушки.
Глава 7.
«« ||
»» [87 из
243]