Д.Емец - Таня Гроттер и ботинки кентавра
— Да, да, да. Ты узнала мою страшную тайну. У меня скле... — начал медальон и вдруг осёкся.
— Что «скле...», что «скле...»? — безнадёжно спросила Таня, минуту прождав без ответа.
— ...роз, — закончил медальон и окончательно стал холодным.
Ягуни потрогал медальон пальцем и отдёрнул его.
— Я чуть инеем не покрылся. Давай подогреем этого любителя роз. Есть отличные заклинания, вроде Кипятильникус, — предложил он.
— Не думаю, что будет толк. Я уже поняла. Он разговаривает только несколько минут в день, и никакая магия тут не поможет. Магия на магию — это как заплатка на заплатку — держаться не будет, — сказала Таня.
Ягуни невесело кивнул.
— Значит, мы не из этого мира, — проговорил он. — Мы в том отражении, куда твой медальон... то есть Феофил... заслал Стихиария. Хорошенькую мину он подложил этому отражению, нечего сказать. Твой предок был колоритной личностью.
— Он спасал свой мир. И свою дочь. Но, похожу, только отсрочил расплату. В том, что мы здесь, наверняка замешан Стихиарий. Он не сумел сам покинуть этот мир, зато нашёл способ перенести сюда меня и тебя. А возможно, ещё кого-то с многоцветной аурой. И стёр нам всем память. Меньше знаешь — крепче спишь, — сказала Таня, думая о чаше, оставшейся — как она только что сообразила — у Урга. Не та ли это чаша, в которую вместо крови девушки брызнула кровь альбатроса?
— Ага, я тоже думаю, что посуда та же самая. Стихиарию нужна эта чаша. Он связан с ней и с её рунами, — произнёс Ягуни, и Таня сообразила, что её приятель начисто забыл о своём обещании не подзеркаливать. — Кажется, я понял! — продолжал Ягуни. — Феофил Гроттер... Стихиарий требовал кровь его дочери. Наверняка дочери его давно нет на свете и единственная его наследница по женской линии — ты. Он бы мог сделать это и раньше, сто или двести лет назад, но в роду Гроттеров, видно, рождались только сыновья. И вот Стихиарий дождался своего часа. В роду Гроттеров появилась девочка.
«« ||
»» [242 из
311]