Д.Емец - Таня Гроттер и ботинки кентавра
— Они один — нет! А это, пожалуй, да! — сказал Шурасино.
Рука борейского мага опустилась в карман. Вот она — холодная, ободряющая тяжесть ручки «Паркер».
«Я всю жизнь мечтал о чём-то особенном, а что в результате?.. Возможно, тебе повезёт чуть сильнее. Дерзай, малыш!» — услышал он голос отца.
Волнуясь, Шурасино бросил ручку в чашу. Бросил неточно, почти промахнулся, но внезапно давно не пишущий «Паркер» сам изменил направление и остриём, точно копьё, упал в чашу. Чаша звякнула. Теперь она едва уже светилась.
Стихиарий взвыл. Полупрозрачное грязное облако беспомощно заметалось, то склизким холодом, то жаром обдавая их лица.
— Теперь моя очередь! — сказал рядовой Гуннио и, уже не таясь, достал зелёного медведя.
— Пусть только кто-нибудь попробует сказать, что это обезьяна! — сказал он с угрозой.
— Разумеется, нет! Какая хорошенькая кошечка! — искренне посхитилась Гробулия.
Но Гуннио её не слышал. Он нежно подышал на облезший мех игрушки, ласково потрогал громадным пальцем пуговичные глаза и, решительно шагнув к почти уже померкшей чаше, вложил в неё зелёного медвежонка.
— Убирайся к себе, Стихиарий! — сказал он.
«« ||
»» [297 из
311]