Д.Емец - Таня Гроттер и колодец Посейдона
— Я не знал этого. Тарарах мне ничего не рассказывал, — сипло произнес он.
— И мне. Хотя я думаю, что и сама бы не рассказала.
— Тарарах, милый Тарарах! Я знаю, он не может себе простить и никогда не простит такое... — кивнула Таня.
— Остались только Зубодериха, Соловей и Ягге. Что там у них на душе? А, Пипенция? — спросила Гробыня.
Пипа с сомнением оглянулась на Ягуна, точно спрашивая его, говорить ей при всех или нет. Ягун кивнул.
— Ягге ощущает себя виноватой перед дочерью, матерью Ягуна. Она уделяла ей мало внимания, и та совершила в жизни кучу ошибок. Ягге кажется, что она помогала всем и находила время для всех, кроме дочери, и это ее терзает. А воспоминание, которое не оставляет Ягге, такое... Она, Ягге, уходит куда-то поздно вечером. А ее маленькая дочь — ну лет пять ей, наверное, — просыпается и, плача, стоит на пороге комнаты в длинной ночной рубашке. «Мам, мне страшно, не улетай на Лысую Гору! Посиди со мной! Я боюсь темноты!» Но Ягге спешит, «Мне некогда, дочь! Спи!» — отвечает она и садится в ступу. Ей все это кажется глупыми капризами. А там, в пустом доме, в темноте, плачет ее дочь...
— Мамочка моя бабуся!.. — пробормотал Ягун, не глядя на Шторы, где отражалось все, о чем рассказывала Пипа.
— С Великой Зуби же вышла такая история, — продолжала Пипа. — У Зуби... хотя почему у Зуби? Тогда ее звали Юлей, и она была обычной девчонкой. В общем, у Зуби был родной брат. На пару лет ее младше. И этот брат боялся высоты. Очень боялся, до тошноты. А Зуби его постоянно дразнила. Не только по этому поводу, но и по этому тоже. Можно сказать, что она донимала брата с утра и до вечера. А недалеко от их дома были старые заброшенные шахты. Вход в одну шахту осыпался, провалился, и в земле была трещина. Неровная такая дыра. Метра полтора, не больше. Но вниз она уходила на огромную глубину. И вот Зуби разбежалась, перепрыгнула и с той стороны стала дразнить брата, Она кричала ему, что он трус и всякие другие обидные вещи. И парень, которого она совсем довела, прыгнул. И хотя прыгать-то было совсем ничего — он сорвался... Он даже не закричал, Зуби на четвереньках стояла на краю трещины и смотрела вниз... долго смотрела... Она и сейчас смотрит туда в своих кошмарах.
— Все? — спросила Верка Попугаева.
— Все, — ответила Пипа, — Больше мне ничего не известно. Разве что у Великой Зуби именно тогда проявились способности темного мага. С ней и с ее родителями стали происходить странные вещи. Дом по ночам сотрясался, его окутывало голубоватое сияние. В пустой комнате хохотали страшные голоса. В общем, девчонка стала сильным темным магом. Через год ее забрали в Тибидохс, и она стала уже, собственно, Великой Зуби. А свое прежнее имя постаралась забыть. Она и сейчас его ненавидит. Но то, что мы упорно стараемся забыть днем, тем упорнее приходит к нам ночью.
«« ||
»» [263 из
273]