Д.Емец - Таня Гроттер и колодец Посейдона
Гробыня брызнула в Шурасика застоявшейся водой из фонтана. Он коснулся языком капель. Ощутил вкус тины и ряски. Гробыня продолжала:
— Или Гроттерша, между нами будет сказано. Что она, красавица? Ну волосы у нее хорошие, не спорю. Зубы ничего, но не блеск. Ноги тоже, положим, не отваливаются, хотя, на мой вкус, джинсы могли быть и попрямее. Вот и все ее плюсы. Теперь минусы. Одевается как бомжиха. Нос — чистый интернационал. Ногти на пальцах грызет. Но при всем том Пуппера завалила, как мамонта. Не хило, да? А все почему? Потому что Таньке плевать, что о ней думают другие. Она абсолютно естественна. Вот и все дела… Склепова вздохнула, посмотрела на сизые ночные тучи и деловито сказала:
— Ладно, Шурасик, ближе к телу. Дальнейшая философия только после опускания монетки в гадательный аппарат… Шурасик рассеянно взглянул на нее. Он все еще осмыслял слова Гробыни, пытаясь препарировать все сейчас услышанное с точки зрения логики. Он ощутил вдруг, что Склепова намного мудрее его в человеческих отношениях и глаз у нее куда зорче. «Моя стихия книги. Мертвые опосредованные знания. В бытовых вещах я разве что на ступеньку опережаю банального дауна», — с грустью подумал Шурасик.
— А? — переспросил он, заметив, что Склепова выжидательно уставилась на него.
— …и Б сидели на трубе! Говорю, все, что я несла, — это так, речевые упражнения. Типа сам себе логопед. А теперь слухай сюды, теть Шура, и не урони слуховой аппарат! Сегодня я узнала кое-что странное, вконец запуталась и решила получить халявную консультацию умняшки.
— Мою? — уточнил Шурасик.
— Ясный перец! Других умняшек в нашей кондовой психушке не наблюдается… Сегодня у меня сорвалось днем свидание, и я заскочила в читалку полистать «Сплетни и бредни». Обожаю истории чужого успеха. Была дура-дурой, сопли на кулак мотала, глазки в кучку, языком пол подметала, а потом — хлоп! — и в дамках!.. Может, думаю, и мне замуж за Шейха Спирю выскочить? Личный ковер-самолет, нефть и полный чемодан бриллиантов. Вот только тошнов Спиря страшный, и зубы у него, как у лошади… В общем, листала я журнальчики, мне надоело, и я решила побродить между стеллажами. Зашла вначале в свободный доступ, а потом отправилась к запретным полкам… — Неужели Абдулла разрешил? — ревниво спросил Шурасик. Он был убежден, что право бродить, где вздумается, кроме преподавателей, имеет только он один.
— Разрешил? — подняла брови Гробыня. — Проснись и пой, лапа! По пятницам у Абдуллы литературная тусовка. Он дюжинами вызывает души умерших поэтов, чтобы было кому завывать рифмованные проклятия. Поэты отплевываются, но на тусняк заявляются с завидным постоянством.
— Думаешь, я не знаю про тусовки! Однажды я даже зачитывал там свою курсовую. Им всем ужасно понравилось. Абдулла сказал, что даже понял некоторые слова, — с гордостью проговорил Шурасик.
— Хм… В общем, я забрела в закрытый доступ и стала искать книжечки про вирусную любовную магию. Вот бы, думаю, весь мир в меня влюбился! А тут — фук! — слышу голос. Угадай чей? Поклепа! Ты сам знаешь, Шурасик, я девушка скромная, мне Гроттерша с Пипой и так все нервы испортили, и лишних истерик мне не надо. Я нырнула за стеллаж и затаилась. Вначале только Поклеп говорил, потом кто-то стал ему отвечать. Я слышу, что это Безглазый Ужас! Остановились от меня — рукой дотянуться. Я затаилась, почти не дышу, только шепчу про себя заклинание временной невидимости, чтоб не засекли… — И о чем они говорили? — нетерпеливо спросил Шурасик.
«« ||
»» [35 из
273]