Д.Емец - Таня Гроттер и колодец Посейдона
— Нельзя. Сказано вам «нельзя»! Подождите меня в парке! — отчетливо сказал он.
— Ну почему? Мы так хотим! Умоляем, ради нас! — нетерпеливо закричали девицы, бросаясь к Соловью. Они были уверены, что это он, Соловей, не позволяет им любоваться летными подвигами их кумира.
О.Разбойник прищурился и намеренно выдержал паузу, ощущая, как Жикин обливается потом.
— Вообще-то не положено, но… хм… шут с вами, только сидите тихо! И не забывайте считать перевертоны!
— Ах, спасибо, спасибо, добренький дядя Соловейчик! Вы нас и не заметите! Вы такая лапочка! Можно вас поцеловать? — воодушевились девицы и стали гроздьями повисать у Соловья на шее.
— Э! Позвольте вас перебить!.. Я не согласен! — вежливо сказал Жикин.
Девицы продолжали шуметь и целовать Соловья.
— Позвольте вас перебить! — повторил Жикин на тон выше.
Теперь в его голосе определенно слышалось, что с куда большим удовольствием он перебил бы назойливых тараторок из крупнокалиберного пулемета.
Девицы, не слушая, кинулись на трибуны, собираясь оттуда, как с насеста, любоваться Жорой. Расстроенный Жикин обреченно полез на швабру, собираясь разбиться вдребезги, однако был спасен от позора появлением Кати Лотковой и Демьяна Горьянова. Заметив, что внимание Соловья переключилось на них, Жикин торопливо взлетел и стал выписывать на швабре безобидные восьмерки, не имеющие ничего общего с мгновенным перевертоном, но зато вполне безопасные для формы его носа. Поклонницы, мало понимающие в магическом пилотаже, были довольны и этим.
«« ||
»» [48 из
273]