Д.Емец - Таня Гроттер и колодец Посейдона
Катя остановилась.
— Постой! Когда это было? Это не тогда вода в пруду завоняла, пошел черный дождь и чайки на побережье сдохли?
Горьянов обиженно заморгал.
— Если ты все знаешь, Лоткова, зачем спрашиваешь? Так дашь свой пылесос нести или нет?
— Ты угадал. «Или нет», — сказала Катя.
Почти сразу за Лотковой и Демьяном прибыл Семь-Пень-Дыр. Он был рассеян и пребывал в размышлениях по поводу финансовых комбинаций.
«Как бы мне ухитриться получать долг с процентами раньше, чем я даю деньги? То есть, скажем, вы хотите занять у меня четыре зеленые мозоли. Отлично! Вы отдаете мне сегодня четыре плюс две мозоли сверху. Итого шесть. А уже завтра… ну в крайнем случае послезавтра я даю вам те четыре, которые вы хотели занять… Или, скажем, другая схема, более рабочая… Из четырех мозолей, которые вы просите в долг, я сразу вычитаю две мозоли своих процентов. Итого: две даю на руки и еще четыре — долг», — плотоядно размышлял Семь-Пень-Дыр.
— Эй, банковский деятель, кончай мечтать! Мечталка поломается от перегрузки! — крикнул ему кто-то.
Семь-Пень-Дыр сердито обернулся. В десятке метров за ним шел Баб-Ягун, тащивший, кроме своего пылесоса, еще и контрабас Тани.
— А ты не подзеркаливай, папочка своей бабуси! О чем хочу, о том и мечтаю! — огрызнулся Семь-Пень-Дыр.
«« ||
»» [50 из
273]