Д.Емец - Таня Гроттер и колодец Посейдона
— Нееет! Нееет! — хрипел Гломов, чувствуя, что сердце подчиняется этому жуткому голосу.
— Тогда повторяй за мной: «Я никто, и зовут меня никак!» Этого ты, кажется, хотел? — негромко и очень мрачно сказал Бейбарсов. — Ну?!
— Да пошел ты! — просипел Гуня.
— Шесть ударов до полной остановки сердца… Гломов схватился левой рукой за грудь, пытаясь уберечь свое замирающее сердце… Большое сильное сердце останавливалось, он не ощущал уже его ударов. Глаза медленно застилал туман.
— Три удара до полной остановки… Повторяй: «Я никто», — упрямо настаивал Бейбарсов.
Гуня тяжело упал щекой на землю. Теперь его не держали даже колени.
— Меня зовут Гуня Гломов! Г-гуня Гло…мов! — прохрипел он.
Баб-Ягун петухом налетел откуда-то сбоку и трубой своего пылесоса выбил из рук у новичка его бамбуковую трость.
— Некромагия, тьма ее побери! А ну хватит! Отпусти Глома, или тебе придется драться со мной! А вы, остальные, что, заснули? — крикнул Баб-Ягун.
Хотя Гуня никогда не был его другом, Ягун не собирался допустить, чтобы того прикончили у него на глазах. И другие старшекурсники, Ягун чувствовал это, готовы ринуться ему на подмогу. Семь-Пень-Дыр совсем неплох в драке, да и Пельменник, как свой, Тибидохский, не станет стоять и смотреть, как из его друзей делают мертвяков. К тому же рядом Танька с ошеломляюще ярким Искрисом фронтисом, Гробыня с заковыристыми запуками и Шито-Крыто, недурно знающая темную магию. Они тоже не останутся в стороне в случае решающей схватки. «Эх, жаль, Шурасика нет и малютки Клоппика!» — мелькнуло в мыслях у Ягуна.
«« ||
»» [68 из
273]