Д.Емец - Таня Гроттер и колодец Посейдона
— Ты перегрелся, братик! У нас чужие письма читать опасно. В лучшем случае я ничего не увижу. В худшем — некому будет увидеть. Уж ты сам мне прочитай! — отказался Халявий.
Председатель В.А.М.П.И.Р. пожал плечами и прочитал ему письмо вслух.
— Свинья! — убежденно сказал Халявий. — Отравить меня хочет! Посягнуть на меня — хуже, чем отнять конфету у ребенка. Не верь ему, Герман! Он наверняка задумал какую-то гадость!
Дурнев поморщился.
— Это само собой, что гадость. Вопрос только: гадость против меня или гадость, когда я в доле? Важный такой бизнес-нюанс! Надеюсь, ты понимаешь разницу?
— Я все понимаю, однако могу только сочувственно завыть… У-у-у! Трчк-трчк! Я машинка для наклеивания этикеток!.. Отбой, Германчик, не надо бить меня по макушке! Я надеялся тебя расшевелить. А то ты такой кисленький, такой бледненький.
Решив воспринять хамство Халявия с юмором, Дурнев принужденно растянул губы.
— А вот улыбаться не надо! Мне становится страшно. Твоя улыбка напоминает оскал гиены, которая заболела бешенством и сбежала из бродячего цирка, перекусав сторожей, — попросил Халявий.
— Хватит! — рявкнул дядя Герман. — Я тебе сейчас устрою цирк! Так ты уйдешь сегодня вечером из дома или будешь путаться у меня под ногами?
— Разумеется, Германчик! Пятьсот баксов на манекенщиц и ключи от машины с мигалкой! Обещаю — ты не увидишь меня до утра, — радостно закивал Халявий.
«« ||
»» [87 из
273]