Андрей Ерпылев - Выход силой
–Догадывались. Многие были против. Я тоже. Но это приказ, понимаешь? – Сержант поднял на Князева глаза, в которых дрожали слезы. Или они просто слезились от вы¬питого.
–Я слышал, как ты хотел меня предупредить, – успоко¬ил его Игорь. – А что Федотов? Ему тоже приказ дали?
–Сволочь он, этот Федотов, – буркнул Влад, накатывая еще полстакана – только зубы выбили дробь по краю. – Он бы и без приказа тебя... У него на тебя давно зуб. Знаешь, – нагнулся он к собеседнику, – люди бают...
Если в день выборов на Первомайской собралась огром¬ная толпа, то теперь вообще яблоку негде было бы упасть. Пришли все от мала до велика: притащились, ведомые деть¬ми и внуками, старцы, почти не встающие уже с постелей, принесли младенцев кормящие матери. А уж те, кто мог прийти сам... Не было только бойцов, несущих вахту на вхо¬дах в подземелье, да и те остро завидовали счастливцам, ко¬торые увидят «бой века».
Увы, в записи его увидеть будет невозможно, а посему пе¬редаваться рассказы о нем будут из уст в уста, обрастая по¬дробностями и вымыслами, постепенно превращаясь из бы¬ли в легенду.
Первомайцы не были избалованы такими зрелищами. На ежегодные бои за крановый берет, проводившиеся в за¬брошенном подземном складе (личная заслуга полковника Балагура, свято чтившего традиции боевого братства), приглашались единицы, а все азартные игры были строго запрещены законом. И если шустрых мелких тварей мож¬но было стравливать где нибудь в укромном уголке, то где на «подводной лодке», которую представляли собою две станции, найдешь место для гладиаторских боев? Обыва¬тель же во все времена и во всех землях жаждал, жаждет и будет жаждать крови. Даже после Конца Света. Главное, чтобы кровь эта была не его, но проливалась в изобилии на его потеху.
Незадолго до назначенного часа президент со свитой сто¬яли на помосте, за ночь превращенном в настоящий ринг. Появились ограждающие канаты, красный и синий углы... Батя был облачен в длинный махровый халат – по услови¬ям, участники должны биться с голым торсом, дабы избе¬жать всяческих ухищрений, – а кровь уже не так хорошо грела стареющее тело.
Утром, облачаясь перед зеркалом, Николай Михайлович смотрел на себя и не знал, радоваться или печалиться.
Радовался, что до сих пор, несмотря на годы, сохранил отличную физическую форму – его мускулатуре позавидовали бы не только сверстники, но и иные молодые, лишнего жира тоже было совсем чуть чуть – в основном на животе, где рельефные некогда бугры мышц понемногу стали оплы¬вать, хотя никаких складок пока еще не наблюдалось.
Грустил – потому, что видел в зеркальном отражении старика. Старика – хорошо сохранившегося, спортивного, накачанного даже, но старика. Белая дряблая кожа с про-ступающими тут и там синими веревками вен, рыжие пиг¬ментные пятна, пятнающие ее, багровые звездочки расши¬ренных капилляров, мертвые, перламутрово серые пропле¬шины старых шрамов...
«« ||
»» [248 из
260]